Святая мученица Перпетуя

Три новеллы о первомучениках I-III веков: «АКИЛИНА», «АГАПИЯ, ИРИНА, ХЕОНИЯ», «ПЕРПЕТУЯ»

Жизнь святого всегда воспринимается как пример, которому христианин стремится следовать. Но в первые века, когда за исповедование Христа, человек лишался жизни, святыми именовали не только выдающихся подвижников новой веры, но и простых людей, погибших за веру или своей праведной жизнью достигших особой близости к Богу. Особенно жестоким гонениям подвергались христиане I-III веков, поэтому большинство ранних святых – мученики, погибшие за Христа. «Друзья Божии», – называл их преподобный Иоанн Дамаскин. Но вопреки жесточайшим истязаниям и пыткам число христиан росло, общины возникали по всему миру!.. Только в 303 году император Константин издал Миланский эдикт, даровавший равноправие всех религий в Римской империи. О подвиге первых христиан, их земном пути к праведности и святости рассказывают Жития, позволяющие более ярко и зримо представить реальную жизнь подвижников веры, на основе которых и написаны эти три новеллы..

 

 

Новелла третья. «ПЕРПЕТУЯ».

 

Действующие лица:

 

ФИВИЯ ПЕРПЕТУЯ, 22 года

САТИР, её старший брат

СЕВАСТИАН, младший брат

ФЕЛИЦИТАТА, служанка

РЕВОКАТ, супруг Фелицитаты

САТОРНИЛ, 

СЕКУНД – благородные юноши

РУСТИК, оглашенный

ПУДЕНС, помощник надзирателя тюрьмы

ТЕРЦИЙ, декурион, отец Перпетуи

БРИСКА, в крещении АННА, мать Перпетуи

ПОМПОНИЙ, священник

ЕВПЛ, диакон

СТАРЕЦ

ЭФИОП

МУЖ с жезлом и зелёной ветвью

ИЛЛАРИОН, судья

ИЛАРИЙ, эпарх (правитель)

ТРИБУН

ВОИНЫ

 

а также граждане Карфагена, участники агапы, зрители казни христиан.

 

Картина первая.

 

Карфаген. В доме Терция, члена городского Совета. АННА накрывает на стол, ФЕЛИЦИТАТА помогает.  В люльке – РЕБЁНОК, что-то лепечет.

 

АННА (Фелицитате). Не суетись, Фелиция, пойди, займи дитя и пелены смени, если мокрый.

ФЕЛИЦИТАТА (возле люльки). Ну что, проснулся, малыш?.. Лепечешь, мамочку свою  кличешь?.. Потерпи, милый, скоро вернётся наша госпожа, приголубит, покормит. (Качает). Неужели и у меня скоро будет своё дитя?.. Ревокат хочет сына, а я почему-то уверена, что это девочка.

АННА. Какой срок?

ФЕЛИЦИТАТА. Да восьмой на исходе.

АННА. Поберегись, чтобы преждевременно не опростаться, худо это для дитяти, редко выживают.

 

Входит ПЕРПЕТУЯ, за ней – РЕВОКАТ вносит корзину с провизией.

 

ПЕРПЕТУЯ. Вот и мы, принимайте, овощи – свежайшие, фрукты – прямо с дерева. Ревокат, помоги матушке моей её разобрать.

АННА. Пусть сначала воды принесёт, искупать маленького следует, жарко очень.

РЕВОКАТ. Слушаюсь, госпожа. (Жене). Тата, может, и ты – со мной?..

ПЕРПЕТУЯ. В самом деле, иди, погуляй, это тебе полезно.

 

Ревокат и Фелицитата уходят.

 

ПЕРПЕТУЯ (берёт сына на руки). Ну, как ты вёл себя, сынок?.. Не скандалил?.. Не допекал бабушку? (Устраивается кормить сына). Молоком залилась, вся туника мокрая.

АННА. Ангел – не ребёнок!.. Фивия, дочка, уж третий месяц дитя безымянный, неладно это.

ПЕРПЕТУЯ. Мама, ты же знаешь, на сороковой день, как нужно было крестить, погиб Иоанн. А теперь, отец Помпоний сказал, как я покрещусь и вернётся из Палестины Сатир, так и его очередь придёт.

АННА. Как назовёшь?

ПЕРПЕТУЯ. Иоанном, конечно, в честь отца.

 

Входит ТЕРЦИЙ, слышит последние слова Перпетуи.

 

ТЕРЦИЙ. Всё упорствуешь?.. Не отстала от этой глупости?.. Не смотря на все мои увещевания?

ПЕРПЕТУЯ. Отец, видишь кувшин на столе?

ТЕРЦИЙ. Вижу.

ПЕРПЕТУЯ. Можешь ли ты назвать его каким-то другим словом, кроме того, чем он является?

ТЕРЦИЙ. Нет.

ПЕРПЕТУЯ. И я не могу назвать себя ничем, кроме того, что я есть, – христианка.

ТЕРЦИЙ (гневно). Хватит нам отступников в доме!.. (Анне). Это ты, ты совратила детей! Сначала Сатира, потом Динократа, который умер семилетним в страшных муках. Теперь за Фивию принялась, за Севастиана, за этого кроху, который ещё ничего не смыслит?.. Не позволю, Бриска, не позволю!..

АННА. Я – Анна!.. И мать твоих четверых детей!

ТЕРЦИЙ. Но ты толкаешь их в пропасть!.. В Карфагене сменилась власть. Эпарх Иларий – люто ненавидит христиан. Отныне вольница для вас кончилась!.. Никаких собраний, соборов и служб!.. И у него развязаны руки: император Септимий Север, проезжая Палестиной, издал закон, который запрещает под угрозой тяжких наказаний делаться иудеями и христианами.

АННА. Что ты говоришь, Терций!.. У Севера в свите полно христиан, а самый близкий – Прокл, который его излечил от страшной болезни через помазание елеем!.. И кормилицей старшего сына была тоже христианка!..

ТЕРЦИЙ. Указ касается только новообращённых. Те, кто крещение принял ранее, не подпадают под санкции. Но дураков, подхалимов и фанатиков у нас много, и они страшны…

ПЕРПЕТУЯ (кладёт сына в люльку). Уснул. Отец, я – вдова, и в память о любимом супруге я решила – посвятить жизнь свою Господу нашему Иисусу Христу. (Глядя отцу в глаза). Я скорее умру, чем откажусь от Него. И это – всё!.. (Уходит).

 

Картина вторая.

 

В городской Управе. ВОИНЫ вводят «арестованных», среди них: ПЕРПЕТУЯ, СЕВАСТИАН, ФЕЛИЦИТАТА, РЕВОКАТ, САТОРНИЛ, СЕКУНД и диакон ЕВПЛ с книгой в руках.

 

ПЕРПЕТУЯ. Куда вы нас привели, зачем?.. По чьему приказу?..

ПЕРВЫЙ ВОИН. По приказу федерального судьи Иллариона.

САТОРНИЛ. Но что мы сделали, что давало бы вам право обращаться с нами, как с преступниками?

ВТОРОЙ ВОИН. Сейчас узнаете.

 

Входит судья ИЛЛАРИОН.

 

ИЛЛАРИОН. Это весь ваш улов?.. Не густо.

ПЕРВЫЙ ВОИН. Многие, как нас увидели, разбежались. Этих, последних, что из храма вышли, мы уж под охрану взяли.

ВТОРОЙ ВОИН. А этого, с книжкой, возле баптистерия взяли, у бассейна. Очень уж тип подозрительный.

ИЛЛАРИОН (арестованным). Я – Илларион, федеральный судья, и здесь вы находитесь по моему приказу. Я намерен допросить каждого, но только от ваших ответов будет зависеть, как я поступлю в дальнейшем. (Перпетуе). Вижу, вы знатного происхождения, что привело вас в храм?

ПЕРПЕТУЯ. Да, мой отец – декурион, член городской управы. Это – мой младший брат Севастиан. (Указывает на Ревоката и Фелицитату) – мои слуги, эта семья, имеющая от меня пикулие: землю, дом, скот, орудия труда, что позволяет им достойно существовать.

ИЛЛАРИОН. Я спрашиваю, что вы делали в христианском гнезде?

СЕВАСТИАН. Мы праздновали день воскресный со всевозможным торжеством! ИЛЛАРИОН (Саторнилу). Назовись и скажи, присутствовал ли ты на богослужении?

САТОРНИЛ. Да, присутствовал, добровольно, и не пропускаю ни одного воскресенья без чтения священного писания. Зовут – Саторнил, медицина – моё призвание и постоянное занятие.

СУКУНД (не дожидаясь вопроса, горячо). День воскресный – радость христианина! Да будет вам известно, я, Секунд, христианин! После имени Самого Иисуса Христа, это священнейшее из всех названий! И у меня есть священные книги, но попробуй, вырви их из моего сердца!

ИЛЛАРИОН (Евплу). Ты священник?

ЕВПЛ. Диакон Евпл.

ИЛЛАРИОН. Почему у тебя в руках эта книга?

ЕВПЛ. Я читал её, когда меня взяли.

ИЛЛАРИОН. Почитай-ка нам что-нибудь из неё.

ЕВПЛ (раскрыл книгу, читает). «Блаженны гонимые за правду, ибо их есть царствие Небесное… Кто хочет идти за Мною, тот да возьмёт крест мой и последует за Мною».

ИЛЛАРИОН. Что это такое?

ЕВПЛ. Это заповедь, данная нам Господом.

ИЛЛАРИОН. Император запретил хранить у себя подобные книги. Тебе следует передать их начальству. Они подлежат сожжению. (Делает знак Воинам, те отбирают Книгу).

ЕВПЛ. Я читаю Священное писание, ибо я христианин, в них глаголы жизни вечной. И скорее предпочту смерть, чем стану предателем.

ИЛЛАРИОН. По закону, за проповедь ереси, ты будешь подвергнут истязаниям. Если  же будешь упорствовать в заблуждениях, – казнён!.. (Воинам, указывая на Секунда и Евпла). Этих – в темницу!.. Прочих – закрыть в доме, приставить охрану, даю сутки, чтобы одумались и приняли разумное решение. И глаз не спускать!.. Увести!.. (Уходит). 

 

Воины уводят арестованных.

 

Картина третья.

 

В частном доме, куда поместили арестованных. ПЕРПЕТУЯ – за столом, что-то пишет, рядом – СЕВАСТИАН. САТОРНИЛ возле беременной ФЕЛИЦИТАТЫ, проверяет её самочувствие, тут же РЕВОКАТ.   

 

СЕВАСТИАН. Фивия, что ты всё время пишешь?..

ПЕРПЕТУЯ. Что?.. Послание потомкам, хочу рассказать им, что мы чувствовали, как верно стояли за веру Христову. Рассказать, как презирали смерть, мучения, потому что твёрдо знали – на Небесах ожидает нас Царство Божие, Родной Дом, Новый Иерусалим – место, которое предназначено Богом для человека изначально.

СЕВАСТИАН. Неужели ты веришь, что послание дойдёт до них?.. Да его сожгут, как наши книги!

ПЕРПЕТУЯ. Обязательно дойдёт, ведь Богу подвластно всё!..  

СЕВАСТИАН. Думаешь, нас забьют, как Секуда или растерзают, как диакона Евпла?

ПЕРПЕТУЯ. Если не дрогнем, не убоимся телесных мучений.

СЕВАСТИАН (вздохнул). Как было бы хорошо, если б Сатир оказался с нами…

ПЕРПЕТУЯ. Меня Фелиция беспокоит: роды ещё не скоро. Какое счастье, что лекарь с нами, Саторнил, надо с ним посоветоваться: не отправить ли мне её домой?.. (У входа какой-то шум). Что там?.. (Подходит к дверям). Отец Помпоний!.. Слава Богу!.. Проходите!.. (Стражникам). Цыц, служилые, отдохните, вот вам в утешение (даёт каждому в руку деньги).

ПОМПОНИЙ. Церберы царские, пускать не хотели!..

ПЕРПЕТУЯ. Филиция, братья мои, батюшка пришёл!..

 

Фелицитата, Ревокат, Саторнил подбегают к Помпонию, целуются.

 

ПОМПОНИЙ. Ну, как, готовы, дети мои, принять святое крещение?.. (В ответ радостное: «Готовы!»). Так не станем медлить. Где можно совершить обряд?..

РЕВОКАТ. Во внутреннем дворике есть фонтан, небольшая купель.

ПОМПОНИЙ. Это хорошо, и от соглядатаев царёвых подале. С кого начнём?..

ПЕРПЕТУЯ. С меня, батюшка.

ФЕЛИЦИТАТА. И я, отец Помпоний, прошу удостоить меня этой милости.

ПОМПОНИЙ. Но, дети мои, крещаясь, вы нарушаете императорский эдикт, выражаете неповиновение закону. Помните ли вы о том, осознаёте ли всю ответственность подобного шага?

ПЕРПЕТУЯ. Дух Святый подсказал мне, чтобы в воде крещения я не искала ничего, кроме благодати для телесного укрепления в мученичестве.

ФЕЛИЦИТАТА. И я следую за госпожой, добровольно!

ПОМПОНИЙ. Что ж, Ревокат, проводи нас к купели.

ПЕРПЕТУЯ (Севастиану). А ты здесь побудь, мало ли что.

СЕВАСТИАН. Вдруг Сатир приедет, да?..

ПОМПОНИЙ. Ба, забыл!.. Сатир вернулся и придёт сюда, и Анна с младенцем – тоже!.. (Общее ликование). Однако ж поспешим… (Уходят).

СЕВАСТИАН (молится горячо, со слезами). Господи Боже, Всемилостивый, прости меня, грешного, я слаб и немощен: боюсь смерти, боюсь мучений, и я не готов пока сделать последний шаг! Покарай меня, Господи, но дай мне срок окрепнуть душой, укрепиться в вере и стать воином Твоим верным!..

 

Входят САТИР и АННА с ребёнком на руках, они слышат эту горячую мольбу. Вскрикнул малыш, –  Севастиан вздрогнул.

 

СЕВАСТИАН. Мама, Сатир!.. Как хорошо, что вы пришли!.. Наши там… у фонтана, во дворике, отец Помпоний крестит их. А меня Фивия дежурить оставила: мало ли что… Я позову!..

САТИР. Не спеши. Вернутся сами, как закончат.

 

Входит ПЕРПЕТУЯ.

 

ПЕРПЕТУЯ (целует Сатира, мать). Слава Господи, вы здесь!.. Мама, братец, надо окрестить сыночка моего! Потом такой возможности может не быть.

АННА. Да, это нужно сделать сегодня. Проводи меня, Севастиан.

ПЕРПЕТУЯ (смотрит на Сатира). Но ведь восприемником…

САТИР. Крёстной Иоанна будет бабушка. Ступайте!  (Анна с ребёнком и Севастиан уходят). Сестрёнка, я не могу быть крёстным, ибо… остаюсь с вами.

ПЕРПЕТУЯ. Но ведь тебя, ранее крещёного, не касается новый закон Севера!

САТИР. Фивия, я остаюсь!.. И отсюда с мамой вместо меня выйдет Севастиан. (Пауза). Он ещё не готов, да и о матери нашей должен кто-то заботиться, ведь она не молода…

ПЕРПЕТУЯ. Как же я люблю тебя, Сатир! (Стоят обнявшись).   

 

Картина четвёртая.

 

Темница. САТИР и САТОРНИЛ у входа о чём-то беседуют; в углу –  ФЕЛИЦИТАТА и РЕВОКАТ, её голова лежит на коленях мужа, тяжело дышит, он обмахивает её пальмой ветвью. Слабый свет едва пробивается сквозь заваленное камнями окно, возле которого Перпетуя пишет Послание потомкам.

 

ГОЛОС ПЕРПЕТУИ. После крещения нас заключили в темницу. Темнота и ужас сего места поразили меня. Ах, как был продолжителен этот первый день заключения нашего! Какой удушающий жар! Многие просто задыхались, в довершение нашим страданиям мы подвергались грубым оскорблениям воинов, стерегших нас. Но более всего угнетало меня, что со мной не было дитяти моего. Отцу Помпонию удалось при пособии денег выхлопотать для нас более просторное помещение, где можно было хотя бы дышать. А самое главное – мне позволили кормить своё дитя…

САТИР. Фивия, отец пришёл, Иоанна принёс.

 

Входит ТЕРЦИЙ с ребёнком. Перпетуя принимается кормить сына.

 

ПЕРПЕТУЯ (нежно). Ешь, ешь, мой хороший, пей молочко!.. Как ты ослаб, пока мучители не позволяли кормить тебя!.. Отец, где мама? Почему ты пришёл?.. Она здорова?..

ТЕРЦИЙ. Я должен поговорить с тобой… Дочь моя, прошёл слух, что вас скоро поведут на допрос. Сатира эдикт императора не касается, а ты – в большой опасности!.. Ещё не поздно, пожалей седины отца твоего, если я заслуживаю сколько-нибудь это имя!.. Если сохранились у тебя хоть малые воспоминания о тех нежных попечениях, что я прилагал о твоём воспитании, о той любви, которую оказывал тебе предпочтительно пред твоими братьями, то не допусти меня сделаться притчею в городе! Вспомни о матери своей, о братьях, о дитяти, который умрёт без тебя! Поубавь горделивого мужества! Не допусти покрыть нас позором! Если ты умрёшь от руки палача, кто из нас посмеет показать лицо в свет?.. Спаси себя, и нас не погубляй, госпожа моя!.. (Бросился на колени, целует руки дочери).         

  

Сатир и Саторнил наблюдают эту сцену.

 

ПЕРПЕТУЯ. Сатир, возьми дитя. (Сатир взял малыша, отошёл). Встань, старец. (Помогает ему подняться). Я всё помню, и очень люблю вас с мамой. Не удручай себя мрачными мыслями, не предавайся скорби и невообразимой печали. Изменить ничего нельзя, ибо всё свершается не так, как мы хотим, а по воле Его!.. Да будет то, что Богу угодно! (Отвернулась, плачет).

САТИР. Мужайся, отец. Не рви Фивии душу. (Отдаёт ребёнка, Терций молча, опустив голову, уходит).

САТОРНИЛ. Сколько лет вашему отцу?

САТИР. Шестьдесят пять.

САТОРНИЛ. Солидный возраст. Боюсь, вряд ли он переживёт эти утраты. По некоторым признакам вижу, что у него большие проблемы с сердцем.

САТИР. Да, всё в руках Божиих. Как дела у Фелиции?

САТОРНИЛ. Положение сложное. Первые роды всегда тяжелы, предсказать ничего невозможно. Но чем смогу…

САТИР. Спасибо, брат, тебя Сам Бог послал. Будь с ней рядом!.. (Саторнил отошёл к Фелицитате, Сатир – к Перпетуе). Сестрёнка, что за Божия роса на щеках твоих?.. (Утирает слёзы). Повидалась с сыном, накормила, напитала нежностью, уснул малыш  блаженным сном… Пора и тебе отдохнуть, родная… И просьба есть у меня. Помню, в детстве ты часто обращалась к Богу, с незатейливой, искренней молитвой, и получала неизменно тысячи знаков благоволения.

ПЕРПЕТУЯ. Да, это правда.

САТИР. Не могла бы ты умолить Его, чтобы открыл Он тебе в видении или другим каким способом, что ждёт тебя, нас в ближайшем будущем?..

ПЕРПЕТУЯ. Я сама о том думала. Сегодня же обращусь к Всемилостивому Господу нашему с дерзновенной, самой пламенной молитвой, чтобы послал мне видение, и завтра ты всё узнаешь. (Прислонилась к стене, закрыла глаза). Спокойной ночи, брат.

САТИР. Храни тебя, Господь, сестра.    

         

Картина пятая.

 

ПЕРПЕТУЯ спит и видит сон, который демонстрируется на киноэкране.

 

ГОЛОС ПЕРПЕТУИ. И послал мне Господь видение. Я увидела золотую лестницу огромной высоты, которая упиралась в небо. Но она была столь узка, что подниматься по ней можно было лишь поодиночке. Обе стороны лестницы усеяны густо торчащими всякого рода мечами, кинжалами, косами, ножами и копьями, так что восходящему надлежало неуклонно смотреть вверх, чтобы не быть израненным сим оружием. А внизу лестницы лежал огромный дракон, готовый броситься на всякого и поглотить его.

 

САТИР и ФИВИЯ стоят у подножия лестницы.

 

ПЕРПЕТУЯ. Какая высокая и узкая, вдвоём не взобраться…

САТИР. Я пойду первым!

ПЕРПЕТУЯ. Будь осторожен: смотри, она вся утыкана мечами, ножами и стрелами!

САТИР. Я справлюсь! (Подпрыгнул, миновал дракона, оказался сразу на третьей ступеньке и быстро достиг вершины). Перпетуя, я жду тебя!.. Только как ты минуешь дракона?

ПЕРПЕТУЯ. Я не боюсь его. Во имя Господа Иисуса Христа хочу восходить по лестнице!.. (Дракон испугался, захлопнул пасть, она наступила на зверя и начала восходить по лестнице).

ГОЛОС ПЕРПЕТУИ. Восшедши наверх, я очутилась в обширном прекрасном саду, среди которого увидела почтенного Старца с белыми, как снег, власами, одетого, как пастух, и окружённого множеством людей в белых одеждах.

 

Сад, люди в белых одеждах, СТАРЕЦ, который доит овцу.

 

СТАРЕЦ. Дочь моя, Благословен вход твой!.. (Подносит чашу к её губам). Отведай млека, вкуси с благостью. (Перпетуя, скрестив руки, приняла угощение).

ЛЮДИ. Аминь!..

 

ПЕРПЕТУЯ (пробудилась). Сатир, проснись, проснись!.. Я видела!.. Господь сподобил мне узнать, что ждёт нас. То была золотая лестница до неба, ты взошел по ней первым, не смотря на кинжалы и копья, которые ранили тебя. Я же последовала за тобой, и оказалась в райском саду, где встретила Старца, прекрасного ликом, который приветствовал меня и дал вкусить нечто дивное, чего невозможно описать…

САТИР. Спасибо, Господи!.. Что ж, сестра, нам предстоит мученическая кончина.

ПЕРПЕТУЯ. Согласна. Иначе истолковать это видение нельзя.

САТИР. Так будем приготовляться к ней, отрешаясь, сколько возможно, от земного… ПЕРПЕТУЯ (заканчивает)…и устремлять мысль свою к вечности.

САТИР. Аминь!

ПЕРПЕТУЯ. Аминь!

Картина шестая.

 

Судебная палата, полна народа, среди них СЕЛЕСТИАН и ПОМПОНИЙ. На возвышении на троне –  судья ИЛЛАРИОН, рядом на подставке – колокол (или гонг), при нём – ВОИН. Справа, у входа – скамья, на которой поместили арестованных. Здесь САТИР, ПЕРПЕТУЯ, САТОРНИЛ, ФЕЛИЦИТАТА, РЕВОКАТ.

 

ИЛЛАРИОН (по его знаку Воин трижды ударяет в колокол). Судебное заседание начинается!.. Эти люди (в сторону сидящих на скамье) преступили закон Императора, впали в ересь христианства и подлежат суровому наказанию. Но Правитель милостив и потому заблудшим предоставляется последний шанс сохранить свою жизнь. Первый!.. (Воин пикой подталкивает Сатира к судье). Отрекаешься ли ты от Распятого? 

САТИР. Я, Сатир, исповедую Триединого Бога нашего – Бога Отца, Сына и Святаго Духа – ныне и присно во веки веков!

ИЛЛАРИОН. Заслуживает публичной казни в цирке, на арене!.. (Удар колокола). Следующий!.. (Подводят Саторнила). Отрекаешься от ереси Распятого?

САТОРНИЛ. Я, Саторнил, громогласно заявляю: верую во Ииуса Христа, во искупление грехов наших взошедшего на крест, распятого и воскресшего в третий день!

ИЛЛАРИОН. Приговаривается к смерти на арене цирка!.. (Удар колокола). Третий!.. (Подводят Ревоката). Отрекаешься от самозванца, царя Иудейского?

РЕВОКАТ. Я, Ревокат, христианин, исповедую Господа нашего Иисуса Христа!

ИЛЛАРИОН. Казнить!.. (Удар колокола). Беременную сюда! (Подводят Фелицитату). Ты как здесь оказалась?.. Закон наш милостив: беременные не подлежат общественным наказаниям.

ФЕЛИЦИТАТА. Я – христианка, господин Судья, и слёзно прошу не разлучать меня с мужем моим и любимыми господами, и позволить принять смерть вместе с ними!

ИЛЛАРИОН. Вот родишь, тогда и отправишься к праотцам. Пошла!.. (Удар колокола). Женщина в «столе», подойди! (Подходит Перпетуя).

 

Шум у дверей: Стража преградила путь ТЕРЦИЮ, который с ребёнком пытается пробиться к Судье.

 

ТЕРЦИЙ (кричит). Пропустите!.. Там дочь моя, Перпетуя!..

ИЛЛАРИОН. Пропустить!.. Что ты хочешь, старик?

ТЕРЦИЙ (поднимает Иоанна, дочери). Фивия, неужели ты останешься нечувствительной к этому невинному творению, которому ты дала жизнь?!

ИЛЛАРИОН. Это твой отец?!.. Как?.. Седины отца твоего, кого ты сделала несчастным, и невинность малютки, который со смертию твоей останется сиротой, не трогают тебя?.. Опомнись!.. Принеси, по крайней мере, жертву во здравие императора, и уйдёшь отсюда свободной!..

ПЕРПЕТУЯ. Нет, я не принесу жертвы.

ИЛЛАРИОН. Так значит, ты еретичка?

ПЕРПЕТУЯ.  Я – христианка, верую во Христа, и никакие демоны земные не отринут меня от Него.

ИЛЛАРИОН. Виновна!.. (Удар колокола). Приговаривается к зрелищной смерти, через жертвоприношение в честь дня рождения кесаря Геты, сына великого императора Септимия Севера!.. (Удар колокола). До тех пор – всех заковать и передать во власть Трибуна, начальника загородной тюрьмы!.. Суд окончен!.. (Три удара колокола).  

 

Терций рванулся, было, к дочери, но стража оттолкнула старика, он упал, и Селестиан еле успел подхватить ребёнка. Осуждённых уводят воины. Помпоний вслед: «Не бойтесь ничего, дети мои! В один миг прибуду к вам, и будем сражаться вместе!»

 

Картина седьмая.

 

В тюрьме цирка. ПУДЕНС вводит приговорённых: САТИРА, ПЕРПЕТУЮ, САРДОНИЛА, ФЕЛИЦИТАТУ и РЕВОКАТА.

 

ПУДЕНС. Это всё, что можем предоставить вам.

ПЕРПЕТУЯ. Но у нас беременная женщина! Она не может спать на земляном полу! Кроме того, у неё вот-вот начнутся роды!..

САРДОНИЛ. Нужны прежде всего вода, пелены и какая-нибудь занавесь, чтобы можно было отгородить уголок. Не сочтите сие капризом: я – лекарь и буду принимать роды.

САТИР. И оковы, зачем они в этом подземелье?.. Неужели Трибун так боится нас, безоружных?..

ПУДЕНС. Трибун здесь человек новый, это его первое представление, вот и страхуется, да и выслужиться желает перед кесарем. А тут фанатики ему ещё нашептали, будто ваши сообщники освободить вас хотят с помощью магии, и он запретил все свидания.

ПЕРПЕТУЯ. Может, и кормление узников отменил?.. В самом деле, зачем тратиться на тех, кто через три дня и так подохнет?

ПУДЕНС. Вы угадали, приказано посадить вас на хлеб и воду.

РЕВОКАТ. Но жена лишится последних сил… и не сможет родить.

ПУДЕНС. Очень сочувствую. И попробую сделать для вас максимум возможного.

САТИР. Спаси тебя Бог…

ПУДЕНС (подсказывает). Пуденс, помощник надзирателя тюрьмы.

САТИР. Благодарю от всего сердца, друг (пожимает руку).

ПЕРПЕТУЯ. Не мог бы ты, добрая душа, пригласить сюда Трибуна? Я бы с ним сама поговорила, чтобы не подставлять тебя.

САТИР. И послать кого-нибудь сообщить родственникам нашим, где мы находимся?

ПУДЕНС (кивает). Хорошо. Отправлю Рустика, племянника. (Поясняет). Он помогает мне камеры убирать. (Уходит).

ПЕРПЕТУЯ. Фелиция, как ты себя чувствуешь?..

ФЕЛИЦИТАТА (стонет). Кажется, начинается…

ПЕРПЕТУЯ. Дыши глубже, потерпи, милая, всё устроится, Господь не оставит тебя.

 

Вбегает РУСТИК, тащит циновку и тюфяк, набитый соломой.

 

РУСТИК. Я – Рустик, сейчас кувшин с водой принесу и пелены. (Убегает).

САРДОНИЛ. Вот и помощь подоспела. Ревокат, давай-ка уложим нашу роженицу. (Устраивают Фелицитату на каменном ложе, постелив принесённое Рустиком).  

 

Входит ТРИБУН.

 

ТРИБУН. Кто пожелал видеть меня?..

ПЕРПЕТУЯ. Те, от которых зависит твоя слава, Трибун.

ТРИБУН. Что говоришь ты, женщина?

САТИР. От нас зависит, будет ли твоё зрелище ярким и захватывающим, либо кесарь отправит тебя в тартарары!

ПЕРПЕТУЯ. Как смеешь ты притеснять благородных людей, которые принадлежат кесарю и должны почтить день его рождения своими подвигами?!

САТИР. По какому праву ты отнял у нас те немногие утешения, которые до сего времени мы получали от братий?.. Запретил свидания, обрекаешь на голодную смерть?

ПЕРПЕТУЯ. Не послужит ли тебе славой, если в этом спектакле, в борьбе со зверями, мы будем выглядеть более здоровыми и сильными?

ТРИБУН. Вы правы, абсолютно правы… Я распоряжусь… (Пятясь, уходит).

 

Узники заразительно смеются. Входит ПУДЕНС с пологом и большим кувшином.

 

ПУДЕНС. Что вы ему сказали? Выскочил, как рак ошпаренный. Приказал исполнять все ваши желания и просьбы!

САТИР. Пригрозили, что объявим голодовку и сорвём ему представление.

ПУДЕНС (смеётся). Велика сила слова!.. На ужин приказал подать рыбу, овощи и фрукты самые отборные. А ежели узники пожелают, то и  – вина. (Помогает Ревокату натянуть полог).

 

Фелицитата сильно стонет.

 

ПЕРПЕТУЯ. Началось!..

ПУДЕНС. Как же она выдержит те мучения, когда звери начнут терзать её?.. Может быть, лучше сейчас сделать вид, что поддалась на уговоры, и принести жертву?

ФЕЛИЦИТАТА (с трудом, прерываясь). Теперь я страдаю… одна, но там… будет страдать со мною… Другой, потому что я… готова… терпеть мучения… ради Него…

САТИР. Прости, друг, мы должны стать на молитву, помочь ей разрешиться от бремени.

 

Пуденс уходит. Узники окружают Фелицитату и возносят молитву о благополучном разрешении. Через некоторое время слышится крик Младенца.

 

Картина восьмая.

 

Ночь. Горит только слабый светильник за пологом, где лежит Фелицитата. Все мирно спят. ПЕРПЕТУЯ видит сон, сцена решается пластически, пояснения даёт Перпетуя.

 

ГОЛОС ПЕРПЕТУИ. Накануне того дня, что назначен для зрелища, я имела последнее видение. Будто диакон Помпоний пришёл ко мне в темницу и сказал:

ГОЛОС ПОМПОНИЯ: Не хочешь ли идти со мной?

ГОЛОС ПЕРПЕТУИ. Он подал мне руку, и мы пошли вдвоём по извилистой и тесной дорожке к цирку. Он привёл меня на середину амфитеатра и удалился со словами:

ГОЛОС ПОМПОНИЯ: Не бойся ничего, ты победишь!

ГОЛОС ПЕРПЕТУИ. И в тот же миг я увидела безобразного египтянина, эфиопа, который приближался ко мне.

ЭФИОП. Я буду сражаться с тобою!

ГОЛОС ПЕРПЕТУИ. И тут же появился благородный МУЖ, одетый в богатую порфиру, с жезлом и зелёной ветвью, на которой висели золотые яблоки. Он сказал:

БЛАГОРОДНЫЙ МУЖ: Если египтянин одолеет женщину, – ему позволяется убить её. Если женщина окажется победителем, то в награду получит эту ветвь с золотыми яблоками.

ГОЛОС ПЕРПЕТУИ. Мы сошлись, началась трудная борьба. Эфиоп пытался опрокинуть меня, но я искусно отбивалась, нанося удары ему в лицо. Чтобы ускорить конец, я соединила руки вместе и отвесно стремительно опустила ему на голову. Враг упал, и я проворно наступила на голову эфиопа, как бы готовясь раздавить её. Зрители на трибунах начали бурно рукоплескать мне.

БЛАГОРОДНЫЙ МУЖ. Подойди ко мне, дочь моя.

ГОЛОС ПЕРПЕТУИ. Я повиновалась. И он, поцеловав меня, вручил мне ветвь с золотыми яблоками.

БЛАГОРОДНЫЙ МУЖ. Да будет мир с тобою!.. Иди!..

ГОЛОС ПЕРПЕТУИ. И я вышла из амфитеатра в ворота, противоположные тем, в которые уносят мёртвых.

 

ПЕРПЕТУЯ (очнулась). Какое странное видение. Значит, мне предстоит борьба в амфитеатре не со зверями, но с демонами?.. Однако утешительно то, что я победила!.. Надо записать всё, что привиделось. Думаю, это последнее, что я успею… (Принимается писать).

 

Картина девятая.

 

Вечер накануне зрелища. Согласно обычаю, осуждённым позволялось устроить «вечерю любви» (агапу) – собрание христиан для молитвы и общей трапезы. На столе – угощение: хлеб, лук, маслины, фрукты, сыр, молоко, соки. В центре – диакон ПОМПОНИЙ, по одну сторону расположились на скамьях: САТИР, ПЕРПЕТУЯ, САТОРНИЛ, ФЕЛИЦИТАТА и РЕВОКАТ; по другую – АННА, СЕВАСТИАН, РУСТИК, ПУДЕНС.  Воины и прочие любознательные граждане – в зале, в первом ряду.

 

ПОМПОНИЙ. Любезные мои, братья и сестры, исповедующие Христа, все вы составляете как бы один храм Божий. И сегодня мы собрались на вечерю любви – агапу, прекрасное, спасительное учреждение Логоса. Агапа поистине небесная пища, пиршество Слова. И если ты любишь Господа Бога твоего и ближнего твоего, то это уже блаженное торжество, происходящее как бы на небесах… А эта наша агапа – особая, ибо для пятерых, сидящих по правую руку, она  – последняя, их торжество, триумф Жизни, ибо уже завтра они, в бодром, радостном состоянии духа, с крепкою верой и пламенеющей любовью ко Спасителю встретятся с Ним, любимым Господом!.. Помолимся, братия. (Поют «Свете Тихий»).

 

Севастиан и Ревокат зажигают светильники, Пуденс им помогает; Анна и Фелицитата подносят христианам чашу с водой и полотенце для умовения рук; Помпоний благословляет Хлеб, после чего преломляет его и раздаёт участникам вечери, Сатир и Перпетуя ему помогают. Началась общая трапеза – вкушают, беседуют, выходят на середину поют или произносят речь «от своего ума».

 

САТИР (подаёт хлеб заклинания Пуденсу и Рустику). Этот хлеб благословил батюшка, и теперь он обрёл особую святость и чудодейственность, и будет охранять вас от злых духов.

ПЕРПЕТУЯ (подаёт чашу). Пригубите чашу агапы, отец Помпоний подносит, чтобы вы присоединились к Церкви Христовой.

 

АННА. Фелиция, вижу, ты благополучно разрешилась, кого же Бог дал?..

ФЕЛИЦИТАТА. Дочку!.. Слабенькая очень, ест плохо, силёнок не хватает.

АННА. Кому же ты её оставляешь?

ФЕЛИЦИТАТА. Это самая большая боль моя. Вы знаете, у нас с Ревокатом ни родителей, ни других родственников, и ближе вас – никого нет. Поэтому, Госпожа моя, нижайше прошу, позаботиться о кровиночке моей. Простите меня, грешную, за дерзость, но вы – последняя наша надежда…

АННА (вздохнула). Где один растёт, там и двое поднимутся…

ФЕЛИЦИТАТА. Спаси вас Господь, Госпожа моя, за милость великую! (Кинулась целовать руки).

АННА (обняла). Мы все теперь, сестра, едины и равны во Христе!

ПЕРПЕТУЯ (Севастиану). Братец любимый, хочу поручить тебе очень важное для меня дело. (Передаёт рулон рукописей). Это мой дневник, тебе доверяю вести его далее. Хочу, чтобы ты описал всё, чему будешь свидетелем, ничего не смягчая, не приукрашая, не утаивая, – честно и откровенно.

СЕВАСТИАН. Достоин ли я такой ответственности, смогу ли?..

САТИР. Должен!.. Поелику Святому Духу угодно, чтобы оставлен был для потомства вечный памятник славы великомучеников, которую стяжали они в борьбе со зверями и демонами во имя Единого Всемилостивого Господа нашего Иисуса Христа.

СЕВАСТИАН. По вере и совести моей, обещаю – исполнить последнюю волю Перпетуи,  сколько сил хватит моих и умения!

САТИР. Теперь ты главный в семье. Тебе заботиться о родителях наших, о племяннике и вырастить Иоанна достойным мужем и смелым воином Христовым!

ПЕРПЕТУЯ. Завтра будь в цирке, а маму и отца не пускай, хорошо?.. (Обнимаются).

 

Агапа в разгаре, многие  вкусили и пищи, и пития.

 

ПОМПОНИЙ (вышел на середину, к зрителям). Мне тут вопрос задали: чем отличаются христиане от прочих людей?..

ГОЛОС (из зала). Да вы – еретики, колдуны и ведьмы!.. Иначе бы власть не травила вас дикими зверями и не секла головы!..

САТИР (встал рядом с Помпонием). Ни колдовством, ни чёрной магией исповедующие Христа не занимаются. Это большой грех, и строго наказуем Господом. А истребится тот, кто приносит жертву иному, кроме Бога Единого.

ГОЛОС. Какие же угодны жертвы твоему Богу?

САТИР. Сердце чистое, чувства искренние и слова истины приятны Ему.

ГОЛОС. Так что вы за племя такое особенное?

ПОМПОНИЙ (очень доброжелательно). Христиане не различаются от прочих людей ни страною, ни языком, ни житейскими обычаями. Они ведут жизнь, ничем не отличную от других. Только их учение не есть плод мысли или изобретение людей, ищущих новизны. Иисусу Христу поверили не только учёные, философы, но ремесленники, и вовсе необразованные, презирая и славу, и страх, и смерть. В этом превосходство Его учения пред всяким другим. Но, обитая в эллинских и варварских городах, где кому досталось, и, следуя обычаям тех жителей в одежде, в пище и во всем прочем, христиане являют удивительный и поистине невероятный образ жизни. Живут они в своём отечестве, но как пришельцы; имеют участие во всём, как граждане, и всё терпят, как чужестранцы. Для них всякая чужая страна есть отечество, и всякое отечество – чужбина.

ПЕРПЕТУЯ (продолжает). Они вступают в брак, как и все, рождают детей, только не бросают их. Они имеют трапезу общую, но не простую, а освящённую молитвой. Они во плоти, но не живут по плоти. Находятся на земле, но суть граждане небесные. Повинуются действующим законам, но своей жизнью превосходят их.

САРДОНИЛ. Они любят всех, но всеми бывают преследуемы. Их не знают, но осуждают, умерщвляют, но они животворятся; они бедны, но многих обогащают. Всего лишены, и во всём изобилуют.

ФЕЛИЦИТАТА. Их бесчестят, но тем – прославляются; клевещут их, но они оказываются праведны. Злословят, но они благословляют; их оскорбляют, а они воздают почтением.

РЕВОКАТ. Они делают добро, но их наказывают, как злодеев; в наказаниях они радуются, как будто им дают жизнь…

ПОМПОНИЙ. Никто из язычников никогда не жертвовал собой ради идолов. Христиан бросают на съедение зверям для того, чтобы они отверглись Господа, но они остаются непобедимы. И чем большее число подвергается казням, тем более увеличивается число христиан. Это не дело человеческое, это есть сила Божия, это доказательство Его второго пришествия.

ГОЛОС (из зала). Вот завтра мы и посмотрим, чего стоят ваши словеса!.. 

САТИР. Разве не довольно вам, народ бесчеловечный, глазеть на нас сколько угодно и насытить свою ненависть к нам?.. Теперь некоторые здесь прикрываются личиною сострадания и будто бы участия в судьбе нашей, а завтра все станете рукоплескать нашей смерти и нашим убийцам!.. Всмотритесь же теперь в лица наши, чтобы узнать в страшный день всеобщего Суда!..

 

Повисла гнетущая тишина. Затем, толкаясь и бормоча проклятия, толпа кинулась из зала. Остались немногие, в том числе, Пуденс и Рустик.

 

ПОМПОНИЙ. Помолимся, дети мои. (Все встают в круг и поют «Свете тихий»). 

 

Картина десятая.

 

Арена цирка. На заднике – вид трибун, заполненных зрителями, в первых рядах – знатные люди Карфагена, в том числе, эпарх ИЛАРИЙ, судья ИЛЛАРИОН и ТРИБУН. Сцена казни решается пластически (или – на киноэкране), комментирует происходящее СЕВАСТИАН. Здесь же ПУДЕНС и РУСТИК.

 

ИЛАРИЙ. Досточтимые граждане великого Карфагена, сегодня замечательный день 7 марта 203 года – праздник, день рождения любимого сына нашего дорогого императора Септимия Севера – кесаря Геты. Именно в его честь устраиваем мы, эпарх Иларий, великолепное зрелище, и вам выпало большое счастье стать свидетелями и участниками этого знаменательного события! Смотрите и наслаждайтесь!.. (Махнул платком).

ТРИБУН. Ввести преступников!

 

 ВОИНЫ вводят САТИРА, ПЕРПЕТУЮ, ФЕЛИЦИТАТУ, РЕВОКАТА.

 

ТРИБУН. Раздеть, и облачить: мужчин – в одежды жрецов Сатурновых, женщин – в платья жриц Цецеры!

САТИР. Мы отказываемся подчиниться.

ПЕРПЕТУЯ. Мы пришли сюда по доброй воле, положившись на слово Судьи, что нас не станут принуждать к поступкам, противным нашим верованиям.

ИЛАРИЙ. Пусть остаются, это даже символично – чья одежда будет разодрана и пропитана кровью!

САТИР. Вы осудили нас в этом мире, но Бог будет судить вас в другом!..

ТРИБУН. Акт первый (удар гонга). Сатиру, Ревокату и Сардонилу назначаются для борьбы леопард, медведь и кабан!.. Открыть загон!..

СЕВАСТИАН. Саторнил боролся со свирепым медведем, Ревокат – с леопардом, и оба, сильно израненные пали на песок.. Трибуны вскричали: «Омыт и спасён!.. Омыт и спасён!»  Но эпарх не остановил зрелище, Воины унесли раненых в «ворота смерти». На Сатира набросился кабан, но по странному обстоятельству, лишь протащил его через амфитеатр, и Сатир почти не пострадал. Там сквозь решётку он увидел Пуденса.

САТИР. Не говорил ли я тебе, что звери не причинят мне никакого зла?.. Теперь мои желания исполнились, за исключением одного – чтобы ты уверовал в Того, Которому верую я свято. Сейчас я снова выйду на арену и буду сразу растерзан леопардом.

ТРИБУН. Акт второй (удар гонга). На арене – женщины, им в противоборство назначается бешеная корова!..

СЕВАСТИАН. По традиции, обречённых на казнь, обнажали и оплетали сетями. Но помня о символичности происходящего, оставили в своих одеждах. Перпетуя сразу была схвачена на рога бешеным животным и брошена на землю!.. Затем корова устремилась к Фелицитате и жестоко изранила её. Перпетуя очнулась и, заметив, что платье разорвано вдоль колен, поспешила прикрыть наготу. Потом, поднявшись с земли, связала волосы, растрёпанные и падавшие на лицо, как в трауре. Она словно не чувствовала боли. Увидев Филицитату, распростёртую на песке, поспешила к ней и помогла подняться. Насытившись виденным, трибуны кричали: «Врата жизни, врата жизни!». Но эпарх снова не прислушался к требованию толпы, и мучениц прислужники увели в те же ворота, что и мужчин. Там страдальцы имели возможность поддержать духовно друг друга.

ПЕРПЕТУЯ. Дорогие мои, будьте твёрды в вере, любите друг друга и не ужасайтесь от моих страданий.

ТРИБУН. Акт третий (удар гонга). Борьба продолжается. Выпустить зверей!

СЕВАСТИАН. Как и предчувствовал Сатир, леопард бросится на него, и причинил столь глубокие раны, что стало ясно, что минуты жизни его утекают, как песок в часах. На трибунах кричали: «Этот принял второе крещение!» Сатир собрал последние силы и, обратив потухающий взор к Пуденсу, произнёс:

САТИР. Прощай, друг!.. Смерть моя да не смущает тебя, пусть она воодушевляет тебя к терпению! (Снял кольцо и, смочив его в крови своей, подал Пуденсу). Прими его как залог дружбы нашей, носи его из любви ко мне. Пусть эта кровь напоминает тебе о той, что пролил ныне я во имя Иисуса Христа…

СЕВАСТИАН. Видение Перпетуи оправдалось: первым взошёл к Отцу небесному Сатир. Толпа на трибунах кричала и требовала, чтобы израненные мученики тоже были выведены на сцену и публично казнены. Все они, давши последнее лобзание мира друг другу, без всякого понуждения повлеклись на особую площадку на арене, где и были все поражены палачом. Ни один вздох, ни одна жалоба не вылетела при сём из их груди...

 

Их святыми молитвами да сохрани нас, Господи, от всякого зла!

   

Звучит песня иеромонаха Романа (Матюшина), под которую выходят на поклон артисты.

 

Ликует Рим в языческом веселье(слова, музыка, исполнение автора)

Ликует Рим в языческом веселье,

Заполнены трибуны неспроста.

Выводят на арену Колизея

Служителей распятого Христа.

Патриции, изяществом блистая,

Не драли горло и непотребном "бис",

Не тыкали в страдаюших перстами,

Достойно опускали пальцы вниз.

Наверное, большое наслажденье

Испытывал народ от этих встреч.

И тех, кто обречен на усеченье,

Согласно знаку поедает меч.

О, воины, почто забыта слава,

Вчера герои, нынче палачи.

Всех потешая зрелищем кровавым,

О беззащитных тупите мечи.

И вновь ведут на новое мученье

Того, кто стар, и кто кричаще юн.

И всех приговоренных на съеденье

По одному бросают ко зверью.

Но тихий отрок, сам идя на муки,

Перекрестился, слыша грозный рык,

Прижал к груди крестообразно руки,

На небо поднял просветленный лик.

И царь зверей, подняв завесу пыли,

Раскинулся, рыча, у детских ног.

И точно гром трибуны возгласили:

- Велик и Славен Христианский Бог !!!

– последние 2 куплета можно исключить, либо включить в действие подвиг РУСТИКА, оглашенного.     Блаженны Вы, невинные страдальцы,    Молитесь Богу день и ночь за нас.    Наверняка опущенные пальцы    Готовит нам уже грядущий час.     Святая Русь, Расеюшка, Расея,    Сидишь над вавилонскою рекой,    А впереди – застенки Колизеев,    До них осталось нам подать рукой.     Когда, душе, придет пора мучений,    И призовет тебя Господь на крест,    – Любители кровавых развлечений,    Благословляю ваш безмолвный жест.     Да укрепит тебя, душе, Всевышний,    Когда настанет наш с тобою срок,    Одно бы только нам тогда услышать:    – Велик и Славен Христианский Бог!!!     Ликует Рим в языческом веселье,    Заполнены трибуны неспроста.    Выводят на арену Колизея    Служителей Воскресшего Христа.

Конец.