Эта пьеса к Рождеству, адресованная детским театральным студиям, весьма нетрадиционна. История, которая произошла в канун Сочельника и легла в основу сюжета, обыденна и драматична: пришла беда, и, кажется, что весь мир враждебен, выхода нет, и человек готов на самые отчаянные поступки, полагая, что Господь отвернулся от него. Но, как говорится в Евангелии, «да не смущается сердце ваше…» – Господь никогда не оставляет нас, грешных, и помощь приходит всегда, а в каком виде, – это уже детали, - только веруй!..

 

 

 «СТУЧИТЕ, И ОТВОРЯТ ВАМ!»

 

 (по мотивам рассказа А.И. Куприна «Чудесный доктор»)

 

Действующие лица:

 

ЕМЕЛЬЯН МЕРЦАЛОВ, бывший управляющий

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА, его жена

Их дети:

ГРИША, 10 лет

ВОЛОДЯ, 8 лет

МАША, 6 лет

ДОКТОР

СОСЕДКА

ШВЕЙЦАР

ДВОРНИК

ГОСПОДИН в дорогой шубе

СЛУГА

ДАМА с собачкой

 

а также горожане, прохожие и просто любопытные.

 

(Действие происходит в канун Сочельника).

 

Картина первая.

 

Городская празднично украшенная улица, яркие витрины магазинов, бойкая предновогодняя торговля. ГРИША и ВОЛОДЯ  засмотрелись на гастрономические вкусности и сладости за толстым стеклом.

 

ВОЛОДЯ. Гриш, а Гриш! Гляди, какая вкуснятина!.. Яблоки, виноград, а вон мандарин с вазы свалился, разбить бы сейчас стекло и Машутке отнести. Их там целая гора, не убудет.   

ГРИША. Ага, отнести, а в каталажку не хочешь?

ВОЛОДЯ. Да пошутил я… Как есть хочется… У меня в животе кто-то пищит, противно, противно… Хоть бы кусочек колбаски, вон их сколько, давай на елку повесим вместо гир.. гирды, то есть, гидры.

ГРИША. Гирлянды, умник.

ВОЛОДЯ (отмахнулся). Все равно! А мы бы подходили и отламывали по одной.

ГРИША. А ёлка у тебя есть?.. Володя, пойдём, забыл, зачем мама нас послала?

ВОЛОДЯ. Гриш, а вон рыбы… развалились на блюде, глаза таращат. Интересно, они нас видят?..

ГРИША. Да они же копчёные, дурья твоя башка!.. Идём, говорю!

ВОЛОДЯ. Сейчас, погодь маленько… Глянь, поросёнок-то смеётся… (Толкнул брата локтем). А во рту-то у него, смотри, травка!.. Ей-богу, травка… Вот умора!..

ГРИША (толкнул брата в ответ). Неча глаза продавать. Вот отдадим письмо барину, он даст денег, и мы эту хрюшку домой притащим, и будет у нас пир на весь мир!.. (Смеются, перепихиваются).

 

ДВОРНИК давно приглядывается к бедно одетым мальчикам.

   

ДВОРНИК (решительно).  А ну, пошли отсюда, фулиганы!.. Размахались, неровен час – окно разнесёте!..  Где папка с мамкой?..

ВОЛОДЯ. Дома! Мы сами по себе, и тебя, дяденька, не боимся.

ДВОРНИК (взял свисток, что висел на груди). Вот кликну городового, поглядим, какие вы храбрецы. Уж он дознается, кто вы и откуда.

ГРИША. Простите нас, дяденька. Мы с поручением к господину Елизарову, наш папа у него служил управляющим.

ДВОРНИК (подозрительно). В дом господина Елизарова?.. Ну, так топайте, чего тут отираетесь!    

 

Братья  подходят к подъезду с горящими при входе фонарями и звонят в колокольчик.

 

ДВОРНИК (убедился, что мальчики сказали правду). «Сами по себе!» Ишь, взяли моду старшим грубить!.. (Уходит).

 

ВОЛОДЯ (нетерпеливо). Заснули они там, что ли?.. Дай-ка, я дёрну, как следует.

ГРИША Вовка, бечевку не оборви!..

 

Дверь приоткрылась, выглянул ШВЕЙЦАР, что-то жуёт, похоже, дети отвлекли его от трапезы.

 

ШВЕЙЦАР. Кто тут?.. Чего трезвоните, охламоны?..

ГРИША. Здравствуйте, Савелий Петрович. Это мы, Мерцаловы, Григорий и Владимир. С поручением…

ШВЕЙЦАР. Каким ещё поручением?

ВОЛОДЯ. Письмо принесли барину. От нашего папы.

ШВЕЙЦАР. Ничего не знаю, убирайтесь! (Пытается закрыть дверь).

ГРИША (толкнул брата в бок, молчи, мол). Савелий Петрович, возьмите, пожалуйста, письмо, а я… мы ответа тут подождём.

ШВЕЙЦАР. Как же, держи карман шире!.. Нет у барина времени письма ваши читать!

ГРИША. Очень вас прошу. Как папа место найдёт, он отблагодарит вас, честное слово, отблагодарит!

ВОЛОДЯ. Машутка наша помирает, сестрёнка!.. Есть нечего, и лекарства нету.

ШВЕЙЦАР. Идите вы к чёрту, голодранцы, попрошайки проклятые!

ВОЛОДЯ. Сам ты голодранец! Безбожник жирный!

ШВЕЙЦАР. Убирайтесь, сволочи! Чтобы духу вашего здесь не было! (Дал затрещину Володе и захлопнул дверь).

 

Володя трёт затылок и хнычет.

 

ГРИША (очень расстроен). Ну, и чего ты добился?.. Всю музыку испортил!..

ВОЛОДЯ. Он курицу жевал, а сейчас пост!.. Я по запаху почуял, и... такое зло меня взяло!..

ГРИША. Что теперь прикажешь маме говорить?.. Лучше бы я один пошёл!.. (Уходит).

ВОЛОДЯ (бежит за братом). Скажем, письмо отдали… А что ответа нет, мы же не виноваты…

 

Картина вторая.

 

Ветхий покосившийся дом, окна подвала на половину утоплены в земле. Комната, где ютится семья Мерцаловых, темна, низка, сыра. На протянутой через комнату верёвке висит бельё. В углу, на постели лежит больная девочка МАША, она тяжело дышит и стонет. Рядом с постелью – люлька, где надрываясь и захлебываясь, кричит грудной ребёнок. Худая, измождённая женщина, стоит на коленях возле больной дочери, меняя ей на голове компресс, а другой рукой качая люльку. Это их мать ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА. Входят ГРИША и ВОЛОДЯ, остановились в дверях.

 

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА (обернулась, резко). Ну? Что же?

 

Мальчики молчат. Володя отвернулся, будто что-то  разглядывая на потолке. Гриша потупился, шумно вытирая нос рукавом старенького пальто.

 

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА. Отнесли письмо?.. Гриша, я тебя спрашиваю, ты отдал письмо?

ГРИША (сипло). Отдал.

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА. И что ты ему сказал?

ГРИША. Всё, как ты учила. Что письмо от бывшего управляющего, господина Мерцалова, что он просит войти в его положение и оказать посильную помощь…

ВОЛОДЯ (не выдержал). А он нас обругал! Пошли, говорит, отсюда вон, голодранцы, сволочи!

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА. Да кто же с вами разговаривал?.. Господин Елизаров?.. Гриша, говори толком!

ГРИША. Да нет, швейцар.

ВОЛОДЯ. Он нас даже в дом не пустил. Так и держал на морозе.

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА. Помолчи, Володя. Гриша, ты сказал, что Маша серьёзно больна?

ГРИША. Конечно. И что Машутка помирает, и что есть совсем нечего.

ВОЛОДЯ. Это я сказал!..

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА. А про то, что папа отблагодарит его, как только работу найдёт?

ГРИША. И про это тоже. Только он, правда, нас к чёрту послал.

ВОЛОДЯ. А мне ещё и по затылку заехал! (Трёт затылок). До сих пор ноет.

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА. Понятно. Что стоите?.. Раздевайтесь. Борщ на столе, от обеда остался. Поешьте. Только холодный, разогреть нечем – ни дров, ни керосина.

 

Мальчишки мигом скинули свои пальтишки и кинулись к столу, где стоял чугунок. Снова закричал ребёнок в люльке, и мать взяла его на руки, пытаясь согреть и успокоить. Послышались шаркающие шаги, и вошёл МЕРЦАЛОВ, в летнем пальто, войлочной шляпе, без перчаток и галош.

 

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА (замерла). Ничего?

МЕРЦАЛОВ (покачал головой). Полгорода, почитай, обегал, клянчил, унижался… Хоть бы кто копеечку дал Машутке на лекарство…  

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА. И моя барыня, у которой бельё стираю, отговорилась, мол, расходы на Рождество большие, самой на подарки сироткам не хватает.

МЕРЦАЛОВ (сел, не раздеваясь, на сундук, что стоял у входа). Как Машутка?

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА. Без сознания, мечется в жару. Доживёт ли до утра, не знаю. И этот не жилец: молоко у меня пропало, прибрал бы Господь безгрешного, избавил от мучений…

МЕРЦАЛОВ. Что ты говоришь, Лиза!.. (Тяжело поднялся, надвинул поглубже истрепанную шляпу).

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА (тревожно). Куда ты, Емельян?!..

МЕРЦАЛОВ. Сиденьем всё равно ничего не решить. Пойду ещё… Хоть милостыню попробую просить. (Ушёл).

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА (перекрестила). Храни тебя Господь!..

 

Картина 3.

 

Снова городская праздничная улица. МЕРЦАЛОВ стоит у витрины гастронома, снял шляпу, смиренно склонив голову. Каждого, кто проходит мимо, просит: «Подайте Христа ради!.. Дочка помирает», «Подайте Христа ради, на лекарство, дочка при смерти»… Из магазина выходит ГОСПОДИН В ДОРОГОЙ ШУБЕ, за ним СЛУГА тащит корзину с провизией.

 

ГОСПОДИН (слуге). Возьми извозчика. Да поторгуйся, они сейчас три шкуры дерут, перед Рождеством-то. (Тот оставил корзину и побежал исполнять приказ).

МЕРЦАЛОВ. Господин хороший, не извольте гневаться, позвольте обратиться.

ГОСПОДИН. Ну, что скажешь, любезный?..

МЕРЦАЛОВ. У меня дочка при смерти, лекарство купить не на что. Да ещё трое малолетних – замерзают, опухли от голода. Сжальтесь, господин, помилосердствуйте, помогите, чем можете. Погибаем, хоть – в петлю.

ГОСПОДИН (бесцеремонно оглядел Мерцалова). Да, опустился ты, батенька, дальше некуда. Ты ведь не старый, а? Сколько тебе годков?.. Тридцать?.. Угадал?.. Столько детей настрогал, а ответственность?.. Где мозги твои были?.. Прежде, чем детей заводить?.. Работать, любезный, надо, ра-бо-тать! И никто твоих спиногрызов не обязан кормить-поить.

 

Вернулся СЛУГА: «Барин, «ваньку» подрядил, за углом ждёт. За 50 копеек сторговался». (Подхватил корзину, убегает).

 

ГОСПОДИН (Мерцалову). Стыд и позор, батенька!.. Стыд и позор!.. Ра-бо-тать!.. (Уходит).      

МЕРЦАЛОВ. Позор, конечно, позор, до чего я докатился!..

 

Появляется ДАМА с собачкой, в руках у неё пакеты с покупками. Собачка увидела кошку, забрехала, дернулась, пакеты выскользнули из рук, и Дама – в полной растерянности: держать собачку или собирать покупки.

 

МЕРЦАЛОВ. Позвольте помочь, сударыня?..

ДАМА (оглядела, оценила Мерцалова). Да отстаньте вы от меня!

МЕРЦАЛОВ (умоляюще). Ради всего святого, позвольте донести ваши покупки. За небольшое, вознаграждение, чисто символическое. У меня дочка при смерти, нужно купить лекарство, умоляю!..

ДАМА (пытается отобрать пакеты, Мерцалов не отдаёт). Караул!.. Помогите!.. Грабят!..

 

Прохожие оглядываются. Раздаётся полицейский свисток.

 

МЕРЦАЛОВ. Да пропадите вы все пропадом!.. Ненавижу!.. Ненавижу!.. (Быстро уходит).

 

Картина четвёртая.

 

Городской сад, куда привели МЕРЦАЛОВА уставшие ноги. Тут было тихо и торжественно. Ни суеты, ни счастливых людей, ни раздражающей рекламы, ни огней. Низкая садовая скамейка под высоким вязом ждала его.

 

МЕРЦАЛОВ (развязал пояс пальто, опустился на скамейку). Сил нет… Как тихо… Никудышный я человечишка, никчёмный, ни на что не годный…Даже подаяние не умею выпросить… Что делать, что?.. Домой?.. Нет, не могу! Видеть немой укор в глазах Лизы? Слышать стоны умирающей?  Крик голодного младенца?..  Отвернулся от нас Господь, отвернулся. За что?.. Я грешен – так накажи меня!.. А дети, в чём они виноваты?.. Это – край, конец… Вот лечь бы сейчас и заснуть, и не просыпаться. Освободить всех, разом. Деток призреют – отдадут сиротский дом. Лиза… в монастырь уйдёт, она молодая, работящая, её возьмут… Да, я должен  хоть что-то для них сделать, должен!..  (Взял пояс, растянул, подергал, оглянулся на дерево). Что ж…

 

Послышался хруст снега и скрип шагов. Кто-то шёл по аллее. Огонёк вспыхивающей сигары приближался.

 

МЕРЦАЛОВ (зло). Кого там ещё нелёгкая несёт?!..

 

К скамейке подходит небольшого роста, пожилой на вид НЕЗНАКОМЕЦ с бородкой и бакенбардами, в меховом пальто, тёплой шапке и высоких калошах.

 

НЕЗНАКОМЕЦ (прикоснулся к шапке). Вы позволите присесть?.. (Мерцалов демонстративно отодвинулся на край скамейки, отвернулся). Благодарю. (Сел, положил рядом пакеты и несколько минут дымил сигарой). Морозно… тихо. Что за прелесть русская зима!.. (Мерцалов молчит, не оборачиваясь). А я вот ребятишкам знакомым подарочки купил. Да вот по дороге не утерпел, сделал круг, чтобы садом пройти. Очень уж здесь хорошо. Не правда ли?..

МЕРЦАЛОВ (взорвался). Подарочки!.. Подарочки!.. Знакомым  ребятишкам!.. (Вскочил, выронил пояс, размахивает руками). А я… а у меня, милостивый государь, ребятишки с голоду подыхают!.. Подарочки!.. У жены молоко пропало, и грудной ребёнок криком исходит!.. А дочка в жару мечется, помрёт к утру… И никому, никому в белом свете они не нужны!..  Подарочки!..

НЕЗНАКОМЕЦ (поднял пояс, ласково, но твёрдо). Подождите… Присядьте, дорогой мой, не волнуйтесь…

МЕРЦАЛОВ (подчинился, сел). Поздно волноваться. Всё уж случилось. Конец.

НЕЗНАКОМЕЦ. Расскажите мне всё, по порядку, и как можно короче. Быть может, вместе мы придумаем что-нибудь дельное. Доверьтесь мне. Пожалуйста.

МЕРЦАЛОВ (не сразу). Этот год какой-то роковой. Несчастье за несчастьем, беда за бедой!.. Сначала я заболел тифом. На лечение ушли все сбережения. Пока болел, потерял место. Управляющим работал у Елизарова, 25 рублей в месяц имел… Кинулся искать хоть какое-нибудь место, самое ничтожное – тщетно!.. Пришлось оставить квартиру, переселиться в сырой подвал. Дети начали болеть. Продали всё, что только могли продать. Даже иконку, которой нас батюшка с Лизой венчал, в ломбард снёс… Всех знакомых обошёл, просил взаймы, умолял… В шею гонят… Оставил нас Господь, оставил!..

НЕЗНАКОМЕЦ (вскочил, увлекая Мерцалова). Ну, нет!.. Едемте!.. (Вернул пояс). Подпояшьтесь!.. Поехали, скорее!..

МЕРЦАЛОВ. Да кто вы, сударь?

НЕЗНАКОМЕЦ. Доктор. Ваше счастье, я – доктор. Чудес не обещаю, но чем смогу – помогу!.. (Торопливо уходит, Мерцалов, прихватив пакеты со скамейки, поспешил за Доктором).

 

Картина пятая.

 

Подвал, где ютятся Мерцаловы. ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА лежит рядом с дочерью. Ребёнок в люльке уже не кричит. ГРИША уронил голову на стол, то ли спит, то ли беззвучно плачет. ВОЛОДЯ скребёт ложкой в чугунке, в надежде ещё что-нибудь оттуда выудить, размазывая слёзы по щекам. Входят МЕРЦАЛОВ и ДОКТОР. Доктор поискал глазами икону, но красный угол пуст, лампада не горит, перекрестился.

 

МЕРЦАЛОВ (заглянул в люльку). Лиза, где ребёнок?.. Умер?..

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА (не оборачиваясь, равнодушно). Нет. Соседке отнесла. Смерть не любит крика.  

ДОКТОР (скинул пальто на сундук, остался в поношенном сюртуке. Подошёл к кровати, Елизавета Ивановна не оглянулась. Похлопал по спине). Ну, полно, полно, голубушка. Вставайте-ка, покажите мне вашу больную.          

 

Елизавета Ивановна подчинилась. В полном молчании и оцепенении Мерцаловых Доктор осмотрел девочку.

 

ДОКТОР. Всё ясно. Итак, мне нужны: горячая вода, чистое белье и точное выполнение моих распоряжений. (Грише). Вода есть?  (Гриша кивнул). Её требуется нагреть (Гриша кивнул). Дров нет? (Гриша кивнул). Так беги к соседям, проси, скажи, мол, Доктор заплатит. (Гриша убежал). (Мерцалову). Вас попрошу – отправляйтесь в трактир, вот деньги. Купите чаю, сахару, булок, что там ещё – молоко, масло и непременно – горячей пищи!.. И вот ещё (вырвал из записной книжки листок, пишет) – это рецепт, зайдите в аптеку и принесите лекарство. (Мерцалов уходит). 

ВОЛОДЯ. А я?., Что мне делать?

ДОКТОР. Самовар умеешь раздувать?

ВОЛОДЯ. А то!..

ДОКТОР. Вот и займись, отец вернётся, будем чаи гонять. (Елизавете Ивановне). А вас, голубушка, попрошу мне ассистировать, больной необходимо сделать согревающий компресс.

Ну что ж, работаем!..

 

Затемнение. Зажигается свет. Топится печь, ГРИША подбрасывает в неё дрова. На столе уже стоит самовар, ВОЛОДЯ расставляет  чашки. ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА держит на коленях МАШУ, закутанную в простыню и одеяло. ДОКТОР у стола, что-то пишет. Входит МЕРЦАЛОВ с пакетами. Мальчишки с радостными криками кидаются к отцу: «Папа пришёл!», «Ура, папа пришёл!»

 

МЕРЦАЛОВ (улыбается, отдаёт пакеты). Разбирайте, галчата!.. Лиза, как Машутка?

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА. Сам видишь. Это просто чудо какое-то, ведь умирала!..

МАША (улыбается, тихо). Папочка, ты принёс мне куклу?

ДОКТОР (Мерцалову). Лекарство получили?..

МЕРЦАЛОВ. Конечно, доктор. Вот пузырёк…

ДОКТОР. Будете давать малышке каждые два часа по чайной ложке. Это вызовет у неё отхаркивание. Продолжайте согревающие компрессы. И вот ещё что. Даже если девочке станет лучше, завтра непременно пригласите доктора Афросимова. Это дельный врач и хороший человек. Я его  предупрежу. (Мерцалову). Да, младенца я тоже осмотрел, он здоров, а молоко у матери обязательно вернётся, это стресс.  А затем – прощайте, друзья!.. Дай Бог, чтобы наступающий год был чуть к вам снисходительней.

ВОЛОДЯ. Дяденька доктор, а чай?.. Я самовар раздул!

ДОКТОР (потрепал по щеке мальчика). Вот за моё здоровье и выпей, дружок. (Начал одеваться, Гриша кинулся помогать, подаёт шапку, шарф).

ДОКТОР (Грише). Спасибо, голубчик. Ну-с… (Пожал руки Елизавете Ивановне, Мерцалову). Позвольте откланяться. И главное: никогда не падайте духом!.. Как там в Евангелии: «И Я скажу вам  – просите, и дано будет вам; ищите и найдёте; стучите, и отворят вам». (Уходит).

МЕРЦАЛОВ (кинулся следом). Доктор, постойте, доктор!.. Как ваше имя?.. Пусть хоть дети мои будут за вас молиться!.. (Вернулся). Не догнал.

ГРИША (возле сундука). Папа, доктор пакеты свои забыл.

МЕРЦАЛОВ. Думаю, не забыл, а вам, дети, оставил. Это подарки к Рождеству.

МАША. Там моя кукла?..

ВОЛОДЯ. Ой, папа, смотри, что под лекарством лежит!..

МЕРЦАЛОВ (поднимает пузырёк). Святый Боже, деньги!.. Лиза, дети, мы спасены!..  (Рассматривает прикреплённый к пузырьку ярлык). Боже мой, это невероятно… (Читает). «По рецепту профессора Пирогова». У нас был доктор Пирогов!.. Знаменитый Пирогов!..

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА. Нет, родные мои, здесь был Ангел во плоти…

ВОЛОДЯ, Мама, мы когда-нибудь сядем ужинать?!

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА. Гриша, пойди, позови Евлампию Саввишну.

 

Гриша убегает, возвращается с СОСЕДКОЙ, которая несёт ребёнка.

 

СОСЕДКА. Уснул, сердешный (положила его в люльку).   

ЕЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА. Спасибо вам, Евлампия Саввишна. Присядьте. Разделите с нами радость. Емельян, дети, теперь можно и за трапезу.  

МЕРЦАЛОВ. Подождите. (Вынимает из-за пазухи иконку). Лиза, я успел, я выкупил её!.. (Водружает икону на божницу, зажигает лампаду). Вот теперь все дома.

 

Звучит музыка, созвучная торжественному моменту. Семья Мецаловых выходит на анансцену.

 

МЕРЦАЛОВ. С этих пор точно благодетельный ангел снизошёл в нашу семью. Всё переменилось. В начале января я отыскал место. Выбрались из подвала. Машутка встала на ноги. Мальчиков удалось пристроить в гимназию на казённый счёт. А наш маленький крикун превратился в чудесного крепыша, мы крестили его Иоанном – Ванюшей, в честь нашего благодетеля, спасителя Николая Ивановича Пирогова, чудесного доктора. И завет – «Никогда не падать духом!» –  мы свято соблюдаем.

ВСЕ ВМЕСТЕ: «…просите, и дано будет вам; ищите и найдёте; стучите, и отворят вам!»

 

Конец.

  

Примечание: Если название «Да не смущается сердце ваше» более нравится режиссёру, в тексте пьесы следует им заменить выражение «…просите, и дано будет вам; ищите и найдёте; стучите, и отворят вам!»