Курочка Ряба

Автор: Админ. Опубликовано в Повести

       Что первично: яйцо или курица?.. Что скрывается за понятиями «яйцо золотое», «яйцо простое»?.. Почему примитивная, малохудожественная сказка про курочку Рябу пережила столетия и передается из поколения в поколение, используя всевозможные способы, виды и формы информации?.. Всеми этими вопросами озадачены сотрудники отдела синтеза одного серьезного НИИ, где ведутся исследования по созданию универсального полибелка… В процессе расследования руководителю поисковой группы Ванину и его верным сотрудникам пришлось даже совершать путешествие во времени, в те времена, когда, по их рабочей гипотезе, этот сказочный персонаж был реален и близок человеку…

   Рисунок Юлии Адовой (Томск)


КУРОЧКА  РЯБА

      …Институт лихорадило: пропал сотрудник отдела синтеза, руководитель поисковой группы Слава Ванин. Пропал при загадочных обстоятельствах.
      Утром в субботу он провел совещание группы — обычный недельный «разбор полетов»:  обсуждение результатов, критика, предложения. Затем работал в инфотеке, пробыл там, по показаниям Майи, не более часа, новых запросов не делал. После инфотеки его видели у входа в Музей древней культуры. Заходил ли Ванин туда — неизвестно. Около двенадцати он беседовал по видеофону с Сережкой. О чем, мальчик не помнит, вроде бы о какой-то сказке. Больше Ванина не видели.
      Встревожились потому, что он не явился на Завершение. По давно сложившейся традиции,  результаты опыта Ванин считывал сам. На вызов телеробот ответил, что хозяин ушел из дома в воскресенье утром, до сих пор не вернулся, никаких распоряжений не оставил.
      Опрос ближайших служб  — Скорой помощи, Безопасности движения и Чрезвычайных ситуаций также ничего не дал.
      Учитывая исключительность обстоятельств, в надежде отыскать какой-нибудь след решили осмотреть вещи и бумаги Ванина в институте и дома. Эту деликатную миссию возложили на членов группы Ванина, его ближайших помощников — Олега Виртуозова, Джона Метелкина и Светлану Синичкину...

ДНЕВНИК, НАЙДЕННЫЙ ГРУППОЙ

      2 января. Я — в отчаянии! Какое-то наваждение! Стоит мне закрыть глаза, как является проклятое чудище и заостренным коричневым образованием начинает стучать по ступам. Ноги сразу становятся тяжелыми, хочу бежать — и не могу. А мерзкая уродина шумно хлопает себя по бокам широкими крыльями и пялит на меня круглые стеклянные глаза. Я кричу и просыпаюсь.
      2 января, вечер. Опять неудача. Сотая серия и снова — в корзину! Все проверили. Опыт сегодня контролировала Света, самая аккуратная из лаборантов, но и она не обнаружила никакой ошибки. Компоненты строго дозированы, реактивы очищены, ферменты добавлены, технология соблюдена пунктуально. А белок снова распадается! И это перед приездом комиссии! Все нервничают ужасно...
      3 января. Снова приходило! Сегодня стучало не только по ступам, но и по ноге. Утром на правой голени обнаружил местное капиллярное кровоизлияние. Кажется, схожу с ума.
      4 января. Был у невропатолога. Говорит — переутомление. На неделю отстранил от работы, назначил гимнастику, прогулки, лыжи... Сижу дома, а мысли — в лаборатории. Ребята помалкивают. Светка, чтобы я «не мудрил», подкидывает мне на день своего Сережку. Он выматывает лучше всякой гимнастики: заставляет бегать в догонялки, лазать на шведскую стенку, играть в «умственные прятки». Он загадывает, где и за каким предметом будто бы спрятался, а я должен отгадать. Причем, еще и жульничает. Но это не самое страшное. Он принуждает читать ему с «выражением». Если я начинаю «без выражения», сердится и велит перечитывать.
      Удивляюсь, какой ерундой пичкают детей! Как только их мозг справляется с этим обилием ненужной и часто вредной информации! Зачем, например, современному ребенку знать, как нетрудовой элемент, злостный бездельник, сидя на печи, добивается всяческого благополучия?.. Кстати, не забыть выяснить, что такое «печь».
      8 января. Истекает срок моего заточения. Ребята упорно отмалчиваются. Но по их унылым рожицам вижу — ничего хорошего. Почему не синтезируется полибелок? Почему?!
      «Оно» посетило меня за последнее время один только раз.
      9 января. Мы с Сережкой порядком надоели друг другу. Сегодня он предъявил ультиматум: если я срочно не научусь играть в «космического дурака», с завтрашнего дня  он уйдет в свой универсад.
      — Ну и пожалуйста, — сказал я.
      — Ну и уйду, — сказал он.
      Минут десять мы сидели каждый в своем углу. Меня заранее предупредили, что отрицательные эмоции вредны для ребенка, поэтому пришлось наводить мосты:
      — Что ты хочешь?
      — Сказку! — Сережка повеселел и тут же забрался на колени, про «космического дурака» он благополучно забыл. — Только настоящую! — добавил Сережка и предупредительно погрозил пальцем.
      Сказок я не знал, если и читал в детском возрасте, то начисто стер эту информацию, когда работал над диссертацией. В подсознание лезть не хотелось, но и бросить тень на авторитет взрослого человека я не мог, поэтому начал:
      — В некотором царстве, земном государстве жил да был прекрасный юноша. И была у него масса достоинств: и калорийность высокая, и усвояемость — единица... Да только людям это было без толку: сидел он за семью замками, а ключи от светелки потеряны. Вот и кукуем... Какие только варианты не перепробовали...
      Сережка долго хлопал своими пушистыми метелками, в просторечии — ресницами, а потом не выдержал:
      — Ты что мне про полибелок-то рассказываешь? Мне про него и дома надоело слушать.
      Я обиженно замолчал.
      — Ладно, — сжалился Сережка, — не дуйся, лучше я тебе расскажу. Значит, жили-были дед и баба. И была у них курочка Ряба.
      — Кто?
      — Такое животное доисторическое. Ну вот, курочка снесла яичко...
      И тут меня — словно молотком по темечку...
      — Послушай, старик, у тебя есть эта книгокарта?
      — Я все правильно говорю! — возмутился Сережка. —Зачем тебе в карту подглядывать?
      — Мне только одним глазком!.. Будь человеком!..
      Сережка недоверчиво посмотрел на меня.
      — Отдашь? — спросил он.
      — Клянусь!
      Сережка подумал. Он чувствовал мой неподдельный интерес, не понимал причину и волновался.
      — А гравикомпас дашь поносить?
      — Дам!
      — А машинку?
      Машинкой он называл портативный компьютер, который я только что получил как руководитель группы.
      — Зачем тебе компьютер?
      — А тебе — карта?
      — Ладно, вымогатель, получишь и машинку. Давай карту!
      — Она в универсаде.
      И мы поехали в универсад за книгокартой о курочке Рябе.
      11 января. Не хватает времени. Пишу исключительно для того, чтобы не забыть хронологию событий. Вдруг этот дневник станет когда-нибудь единственным документом, проливающим свет на эксперимент века!..
      Итак. Первое знакомство с курочкой Рябой (для краткости буду именовать ее просто «Ряба») подтвердило догадку: Ряба и мой ночной кошмар — одно и то же. Сработало, очевидно, подсознание. Но возникло множество вопросов.
      Вопрос первый. Почему такая нехитрая — можно сказать, «дурацкая» — история пережила столетия?
      Предполагаю, она несет важную информацию, поэтому: а) передается из поколения в поколение в виде наиболее стойкой формы — легенды и б) вводится в мозг человека на стадии, когда критические центры отбора информации практически отсутствуют.
      Вопрос второй. Что скрывается за аллегориями «дед», «баба», «курочка ряба», «яичко» — золотое* и простое?
      Если допустить, что «яйцо» — продукт деятельности некой Рябы, то «яйцо простое» было более совершенным творением, чем «яйцо золотое». Иначе обещание Рябы изготовить «яйцо простое» не послужило бы утешением «деду» и «бабе». (Под этими терминами я склонен понимать действительных лиц пожилого возраста. И в наши дни таковые встречаются среди тех, кто отказался своевременно пройти биопрофилактику омоложения).
------------------------------
    * Заметки на полях: «Золото» — металл, использовался до XXII века как некоторый эквивалент стоимости вещей.

      Вопрос третий. Каков возраст сказки?
      В тексте нет ни малейшего указания на эпоху. Напрашивается вывод: история безвременная, следовательно, вечная...
      За всем этим что-то крылось! Мне нужен был дополнительный материал, и мы с Сережкой отправились в местную инфотеку. Оставил его в детском зале, а сам поднялся наверх. Сережка, надо сказать, вел себя идеально все последнее время: не хныкал, не приставал с глупостями, а главное, не жаловался матери. Придется подарить ему компьютер — все равно после Сережкиных усовершенствований он глючил и зависал, стабильно перешел на четыре действия арифметики и пытался честно обыграть мальчишку в «космического дурака».
      В инфотеке мне нужно было перерыть массу инфокарт. Положение осложнялось тем, что я не имел ни малейшего представления, в каком временном пласту искать «это». Да и что — «это»?.. Боюсь подумать, чем окончилась бы моя затея, если бы не Майя, которая работает там классификатором, а в универсадском возрасте, подозреваю, была в меня влюблена. Она не удивилась просьбе и очень быстро заполнила бланк-запрос колонками шифра. Мне оставалось лишь пройти в смотровую кабину и нацепить считывающие датчики...
      Сам факт существования Рябы теперь не вызывает сомнения. Она жила бок о бок с человеком с незапамятных времен! Более того, человек не расставался с нею. Ряба пользовалась большим уважением: с нею советовались в особо ответственных случаях (см. «Сказка о золотом петушке» А.С.Пушкина. Кстати, «петушок» и «курочка» — разные названия одного и того же существа?).
      Особенно большое количество кур появилось в середине XX столетия. Для них строились специальные помещения — «курятники», в других источниках — «инкубаторы». Интересная особенность: возводились они, как правило, за чертой города. Не потому ли, что «рябы» относились к наиболее важным, экологически чистым объектам?
      Далее. Яйцо — действительно продукт деятельности петуха-курицы. Специально выписал цитату: «В продолжение жизни курицы яйца ея составляют превосходное произведение, и уже за это одно курица достойна тех стараний, которыми ее окружают в хороших хозяйствах», — выделено мною.
      Употреблялось в пищу! Обладало потрясающим коэффициентом полезности! Усваивалось полностью и без каких-либо болезненных последствий! Давалось детям, больным, певцам (для улучшения голоса). По составу — идеальный полибелок!!! Древние знали секрет его получения, имели в неограниченном количестве, а мы не можем его даже синтезировать...
      Перехожу к самой странной части моего открытия. Имею в виду тот единственный источник, который, с моей точки зрения, обладает несомненной достоверностью. Из него-то я и узнал о составе яйца и его достоинствах. Речь идет о нескольких ветхих страницах какой-то, видимо, толстой книги, где описывается приготовление различных блюд, употребляемых древними в пищу. И там — «курица жареная в сухарях», «куриный суп», «курица, фаршированная яблоками»... Какое варварство! Я не знал, как классифицировать подобную информацию. Что же такое — курица?
      Если курица — живое существо, снабжающее человека столь удивительным продуктом, то ее уничтожение — чудовищное расточительство! Это может поставить в тупик любого здравомыслящего исследователя.
      Если курица — не живое (искусственно созданное) биологическое образование и, допустим, ее утилизация происходила после выработки энергетических ресурсов, то следует признать, что цивилизация, способная создать идеальную биосистему с цикличной, самовоспроизводящейся программой, была необычайно развитой! Тогда можно объяснить самые странные, казалось бы, вещи. Например, стабильную привязанность человека к данной модели, стремление передать информацию о ней последующим поколениям...
---------------------------------------
Заметки на полях: «Золотой» петушок и «золотое яйцо» — нет ли тут связи?..
          
      13 января. Я думал, будет нелегко втолковать моим ребятам эту новость, но то, что произошло на самом деле!.. Как все-таки консервативен мозг человеческий, как цепляется он за стереотипы...
      Когда я объявил, что сворачиваем опыты, они посмотрели удивленно, но промолчали. Ждали, какую идею я подкину взамен.
      — Ab ovo, — сказал я. — Начнем с начала, как говорили древние. Полетим в гости к ним за курочкой Рябой.
      Олежка запустил пятерню в свой «девственный лес», который не могла одолеть ни одна щетка. Джон широко и счастливо улыбался. Света Синичкина глядела на меня по-детски распахнутыми глазами, и они медленно наполнялись прозрачной влагой.
      — Славик, — начала она, — пойдем домой. Посидим, поболтаем, послушаем музыку...
      Я засмеялся.
      — Думаете, с ума сошел? Пока сказки Сережке читал?.. Петушок—курочка — это... Держитесь крепче, чтоб устоять. Это — биокибер!.. Ряба — это РеБе. Расшифровываю: регенератор белка! Нашего полибелка, который распадается от одного взгляда! Поняли, други?..
      Но други не поняли. Виртуозов старался незаметно переместиться к локатору «сон». Метелкин двинулся ко мне, гостеприимно раскинув руки и по-прежнему лучезарно улыбаясь... Я позволил усыпить себя и обследовать на предмет полной вменяемости. Только после этого у нас пошел нормальный разговор.
      20 января. Готовимся к приезду комиссии. Решили стоять «насмерть». Отказать нам не посмеют. Не имеют права! Мы должны побывать там!
      1 апреля. Ура! Победа! Отправляемся в двадцать первый век! Виртуозов утвержден моим заместителем. На него возложена вся «техника». Очень рад, что Олег со мной...

***
      На этом первая часть записей заканчивалась.
      — Так вот как все начиналось, — задумчиво произнес Джон. — Не знал, что у шефа был дневник.
      — Никто не знал, — откликнулся Виртуозов. — Но меня удивляет другое: почему он писал? Не использовал, например, мыслеограф? Или, на худой конец, стенограф?
      — А все-таки Ванин — голова, — вздохнула Света. — Надо же додуматься! Сколько раз читала Сережке про эту курочку...
      — Гений, — подытожил Метелкин и раскрыл вторую тетрадь.

***
      Эта часть записок представляла собой нечто вроде развернутого письма или отчета перед самим собой. Ванин писал торопливо, с малопонятными сокращениями...
      «Теперь, когда путешествие позади, когда написаны доклады и сделаны определенные выводы и прогнозы, появилась потребность проанализировать свои впечатления и поразмышлять. Хочу восстановить все по памяти. Уверен, что ограниченная скорость в написании знаков делает возможным более тщательный анализ и отбор переносимого на бумагу материала. Мысли фиксируются в оптимальной форме, внутренняя логика суждений становится более выпуклой, обнажая незаметные ранее закономерности...
      
      Перед стартом все казалось просто и ясно. Разумеется, предполагались и самые сложные ситуации, но, как выяснилось, они не имели ничего общего с теми, в которых мы очутились.
      Во-первых, был выбран недостаточный временной интервал. В двадцать первом веке мы уже не нашли действующую Рябу. В музее техники ее вообще не оказалось. Обнаружили Рябу... в музее Природы! Странно, конечно. Но, так или иначе, отныне мы знали, как в действительности выглядит Ряба: ее изображения в современных книгокартах искажены до неузнаваемости!..
      Во-вторых, «методика пассивного наблюдения», которой нас снабдили временологи, безнадежно устарела. Подумать только, она ни разу не корректировалась! Не было, видите ли, необходимости, поскольку путешествия в прошлое вообще нерациональны: расход энергии велик, а чему можно научиться у древних?! Эта методика, вероятно, идеально соответствует «Кодексу невмешательства», но чтобы с ее помощью можно было что-то изучить — сомневаюсь. Пришлось нам выкручиваться на месте...
      В-третьих, мы совершенно не были готовы психологически.
      После неудачи в двадцать первом веке Олег «промахнул» аж целый виток спирали — в конец двадцатого! Конечно, мы рисковали: ошибись мы на этот раз, экспедицию пришлось бы свернуть, поскольку энергии оставалось лишь на возвращение. Кроме того, в точке перемещения могло оказаться слишком людно. А способ, который мы с Олегом придумали для нейтрализации последствий нашего посещения, был эффективен только при ограниченном числе контактов.
      Вторая высадка прошла благополучно. Место пустынное, я бы сказал, дикое. Огромная поляна, растения в рост человека, вокруг лес — стеной, вдали — крошечный, какой-то игрушечный деревянный домик... Но анализ обстановки и действий пришел позже: поначалу мы ослепли, оглохли, задохнулись! Невероятно яркие краски — синее, зеленое, белое, алое... Одуряющие, густые незнакомые запахи. И удивительная поющая тишина... Наши мыслеографы, не выдержав эмоциональной перегрузки, вышли из строя. Прошло несколько минут, прежде чем Виртуозов первым из нас вспомнил о цели путешествия. Мы взяли курс через поле — к дому, потому что Ряба, если наши предположения верны, могла находиться только рядом с человеком.
      Идти по траве было чрезвычайно трудно и физически, и морально. Привыкнув лишь любоваться малюсенькими зелеными островками в зонах отдыха, мы должны были наступать на гибкие, сочные стебли растений! Не сговариваясь, мы с Олегом включили антигравитационные подошвы своих ступов, на четверть уменьшающие вес.
      Рябу мы увидели, наверное, одновременно, потому что дружно споткнулись и вскрикнули. Ряба уловила движение и замерла с поднятой «ногой». Обследовав нас поочередно правым и левым зрительным локатором, она продолжала перемещение, поскольку реагировала, очевидно, только на движущиеся объекты.
      Историческая минута! Вот оно, легендарное изобретение неизвестного гения! Лишь увидев Рябу, я понял, насколько сильно боялся, что легенда так и останется красивой сказкой.
      В маленьком, огороженном дощатой изгородью пространстве Ряба оказалась не единственной. Мы насчитали, по крайней мере, десяток. Все они были примерно одной величины, лишь несколько различались окраской. Но форма, поведение повторялись удивительно стабильно. Несомненно, производство Ряб массовое. Лишь одна из моделей имела более крупный красивый отросток на «голове» и чрезвычайно развитое хвостовое оперение... Решение созрело одновременно у нас обоих: Рябу требовалось заполучить и основательно изучить; взять ее с собою в наше время мы не могли, не нарушив «Кодекс».
      Олег перелез через загородку и двинулся к Рябе. Та подпустила его довольно близко, но едва Олежка протянул к ней руки, как она издала предупреждающий сигнал тревоги — «куд-куда» — и увернулась. Олег повторил попытку, но Ряба увернулась снова, причем «куд-куда» повторялось чаще и на более высоких нотах. Поднятые этим сигналом, остальные особи с шумом разбежались, а модель с мощным красным гребнем в верхней части, наоборот, стремительно кинулась на Виртуозова.
      Мы отступили. В этот момент скрипнула дверь, и перед нами появилась... баба! Мы хоть и готовились к встрече с древним человеком, тем не менее, опешили. А баба подняла темную руку ко лбу и несколько секунд вглядывалась в нашу сторону. Затем произнесла:
      — Не трожь курей! Чего нада?
      Как объяснить ей цель нашего визита?
      — Дед! — крикнула баба куда-то назад. — Дед, подь сюды!
      Так, все правильно: согласно легенде где-то поблизости должен находиться и дед.  Действительно, в разрисованном оконце возникло седобородое морщинистое лицо.
      — Чего тебе?
      — Да вот, курей шшупают охламоны каки-то. И молчат, язви их!
      — Можа, от Нинки? — предположил дед. — Тоже все с имя возюкается.
      Я выступил вперед.
      — Извините за вторжение! Мы из ПСАСБСа — проблемной станции анализа-синтеза белковых соединений.
      — Изучаем возможность воспроизведения универсальной биомассы с комплексно-энно-белковым наполнением согласно номенклатуре ВАН № 134/22, — пояснил Олег.
      — Покорми их, старуха, — сказал дед. — Ишь, головастенькие, оголодали, должно: заговариваются. Нинка сказывала, у их там, в ниверситете, такие водятся.
      — И то, — согласилась баба. — Айда в горницу, — пригласила она. — Счас молочка с погребу достану, ишо чего сварганю...
      Мы плохо понимали, о чем говорят дед и баба, но общий смысл уловили. Хозяева принимали нас за сотрудников какого-то научного подразделения — Ниверситета, где, по всей вероятности, работает их родственница или знакомая. Что ж, возражать мы не стали.
      Нас усадили на деревянные сиденья без всяких амортизаторов, так что не знаю, как Олег, а я скоро начал ощущать негибкость собственного позвоночника. Баба поставила перед нами по большому непрозрачному сосуду без ручек, наполненному белой жидкостью с желтовато-коричневой пленкой. Дед принес на чистой салфетке темную ароматную массу с ячеистой структурой, наформованную толстыми пластинами.
      Мы с Олегом переглянулись: справятся ли наши нетренированные желудки с этой адской пищей?! Я вытащил таблетку нейтрализатора. Теперь все вредное, что попадет в организм, будет выведено в течение суток.
      Олег свою проглотить не успел: заметила баба.
      — Животом, сердешный, маешься? — пожалела она. — Ить молоденький, а микстурки ешь. Пей топленку лучше! А то — яйки. Сырые-то оченно пользительно при больных кишках. Дед, приташши-ка, тама, в лукошке, утрешние, прямо с-под курицы.
      Бедный Олег, он страдал за науку...
      Дед и баба жалостливо смотрели на нас и качали головами: до чего ученье доводит!
      — Нинка сказывала, будто в вашем ниверситете из солярки икру рыбью делают? — занимал нас разговорами дед. — Сделать, будто, сделали, а запаху нету. Хошь тресни! Так что удумали?.. Рыбу ловют, икру вынают, а заместо настояшшей в брюхо рыбе, значит, из солярки напихивают. Чтоб она, значит, рыбьим духом пропиталась! — дед захихикал и поскреб за ухом. — А в другом ниверситете, седня в газетке прочитал, собираются кур извести. Всех! Под корень! А яйки нести — машине поручить. Э-Ве-Ме, — старательно выговорил он.
      Что имеет в виду дед? ЭВМ — самая древняя, как нам известно, электронно-вычислительная машина. Неужели...
      — Не слухайте старого брехуна! — посоветовала баба. — Нешто машина заменит куру? А заместо петьки каку ВеМе подрядишь? — хитро прищурилась она.
      — В газетке сказано, ведутся работы, — обиделся дед и потряс бумажным свертком. — От!.. Вот Нинка придет, спросим!..
      Он встал и, шаркая примитивными ступами, пошел из комнаты.
      — Газетку надо заполучить, — шепнул я Олегу. Он понимающе кивнул и вышел вслед за дедом. — А что, бабуся, — обратился я к хозяйке, — не покажете ли мне ваших ряб?
      — Курей, че ли? Ежели интерес имеешь, смотри.  Не жалко, — разрешила она. — Только петьку опасайся, зело лютый, просто черт хвостатый! Поклевать может.
***
      Во дворе ни Олега, ни деда не оказалось. Куда они могли уйти? Я направился вокруг дома и под пышными цветущими кустами нашел Виртуозова. В первую минуту я испугался! Он лежал на спине, ноги в коленях были согнуты, руки раскинуты, рот полураскрыт. Грудь Олега вздымалась, и с каждой порцией воздуха из его глубин взвивался фонтан свистяще-шипящих весьма немелодичных звуков.
      Рядом сидел дед и сосредоточенно обмахивал Олега той самой газетой.
      — Сомлел, паря, — сочувственно причмокнул он. — Пушшай в тенечке похрапит. Я тоже завсегда — как намнусь, так и на бок!
      Эх, Олежка, не вовремя ты «сомлел» Придется операцию по отлову Рябы проводить одному.
      — Мостись рядком, — пригласил дед. — Я посторожу.
      Надо было под каким-то благовидным предлогом исчезнуть.
      — Где тут у вас... — я затруднился сформулировать мысль.
      — Сортир? — быстро сообразил дед. — А на задах, в огороде. Иди прямком, не смушшайся.
      Я пошел по адресу, указанному дедом. «Огородом» оказалась огороженная переплетенными прутьями площадка, на которой неширокими полосами росли невысокие растения. Среди них бродили две-три Рябы. Это было весьма кстати, ибо охотиться в той многочисленной группе, что группировалась около «петьки», со слов бабы, было небезопасно.
      
***
      Рябы неторопливо бродили среди растений, останавливались и разгребали конечностями землю. Изредка энергично наклонялись к самой земле и что-то из нее извлекали, после чего продолжали движение. Самое вероятное (и невероятное), что можно предположить, наблюдая за их действиями, это... поиски пищи! Да-да! Великолепная машина пополняла свои энергетические ресурсы! Очевидно, энергию органических соединений она преобразовывала в какой-то другой вид, возможно, в электрохимический...
      Биокиберы двигались в моем направлении, и надо было набраться терпения, дождаться, пока они окажутся возле моего укрытия. Я уже понял, что поспешность в этом предприятии успеха не гарантирует.
      Невысокое кривоствольное деревце, под которым я устроил засаду, давало негустую тень. Над головой шелестели листья, перед глазами качались неизвестные цветы: желтолицые, в белых лучистых ожерельях, на гибких голенастых стеблях. Их было много, и все они кивали, заговорщически подмигивали, словно давая понять, что тайна моя им известна, но они обещают ее сохранить. Я не удержался от искушения, прилег, закрыл глаза. И тотчас тело, вопреки разуму, вспомнило нечто призрачно-давнее. Ему было знакомо и уютно среди этой жесткой травы, качающихся цветов, дурманящих запахов. Оно чувствовало землю, а земля принимала его тяжесть. Солнце набросилось на меня жарко, жадно, прижимаясь, проникая в каждую клетку тела. И вдруг поплыло, заволокло сознание, и я перестал ощущать себя...

***
      — Сгорите! — донеслось откуда-то издалека. — На солнцепеке вредно спать. Голова будет квелая.
      Я вскочил. Передо мной стояла девушка. Темные волосы собраны в пучок на затылке, такие же черные глаза в обрамлении густых ресниц ярко сияли под разлетными бровями. Веселое красно-синее платьице тесно облегало остроплечую фигурку. Тонкие в запястьях руки с резко выпирающими косточками крепко держали руль громоздкого, неуклюжего двухколесного чудища — прадеда нашего самогона.
      — Вы турист? — спросила она и заразительно рассмеялась. — Ну и видок у вас! Пойдите к речке, освежитесь.
      Я по-прежнему стоял молча. Эта новая встреча была явно ни к чему. Если деду и бабе можно было не объяснять, кто мы и зачем, то живая, быстрая незнакомка обязательно начнет расспросы.
      Тень тревоги скользнула по лицу девушки.
      — Пойдемте, я провожу вас.
      Она прислонила «самогон» к дереву и решительно взяла меня за руку. Девушка вела, а я послушно переставлял ноги и лихорадочно придумывал «легенду».
      Сразу за огородом поднимался лес. Едва заметная тропинка бежала впереди, ныряя в буйно заросшие низинки, проворно взбираясь на замшелые взгорки и гривки, усыпанные золотистой хвоей. Очень скоро я понял, как мало приспособлен к подобным прогулкам. Спина взмокла, лоб и нос покрылись испариной. Моя спутница шла рядом легко, невесомо, украдкой меня разглядывая.
      — Меня зовут Слава, — не выдержал я.
      — Очухались немного! — обрадовалась девушка. — Сейчас выкупаетесь, совсем придете в себя.
      — А вы — Нина, работаете в Ниверситете, — последнее слово я произнес особенно тщательно.
      — С дедулей общались, — поняла девушка. — Приставал?
      — Рассказывал о вашей работе. Что-то насчет искусственной икры, — я весьма неловко подбрасывал тему, которая больше всего меня сейчас занимала. К счастью, Нина этого не заметила.
      — Дедуля все просит меня принести попробовать.
      — И что, ее действительно можно есть? Не рискуя преждевременно отправиться к... — я красноречиво возвел глаза к небу.
      — Можно, — вызывающе ответила девушка. — Не понимаю вашей иронии. Вы тоже противник этого направления?
      — Какого направления?.. Нина, я полный профан в таких вопросах. Просветите, сделайте милость! Хоть на уровне универсада!
      — На каком уровне? — брови птицами взлетели вверх.
      — Хоть я и вундеркинд, но мне всего шесть лет, — поспешил я исправить свою оплошность.
      Не знаю, поверила ли она мне... Смысл того, что рассказала Нина, сводился к следующему.
      Пища, которую потребляет человек, дает клеткам необходимую энергию и строительный материал для воспроизведения себе подобных. Но в натуральном виде она им не по зубам. С помощью ферментов пища предварительно размалывается на биохимической «мясорубке» на белки, жиры и углеводы. И тогда ученые задались вопросом: не рациональнее ли сразу вводить в организм эти составляющие, которые можно синтезировать промышленным способом?.. А польза колоссальная! Отпадет нужда засевать огромные площади хлебными культурами, затем их убирать, обрабатывать, хранить. Не будет необходимости в пастбищах для скота, заготовка кормов для его содержания, так как не будет и самого скота. Наконец, исчезнет зависимость человека от погоды. Все технологические процессы будут автоматизированы, резко повысится производительность труда. А в качестве сырья можно использовать все, что под рукой — траву, лес, уголь, нефть, отходы других промышленных производств...
      Нина употребила несколько непонятных терминов: «хлебные культуры», «пастбище», «скот», — но уточнять я не посмел.
      — Проблема уже решена, раз дело дошло до дегустации?
      — Если бы, — Нина вздохнула. — Белковые молекулы очень сложны. Мы научились синтезировать белок в лабораториях, и на эту операцию уходит много месяцев упорного труда. А в естественных условиях белок образуется за несколько минут, причем не требуется никаких особых условий: ни повышенной температуры, ни давления и прочее. Отстаем от природы, одним словом. Вам скучно?
      — Нет, нет! Напротив! — я разволновался. Вот где истоки наших успехов и... ошибок! — А как все-таки получают эти самые белки? Очевидно, есть разные способы?
      — Конечно, — откликнулась девушка. — Мы, например, используем микробиологический. Модель «корова», — Нина снова употребила непонятный термин. — Роль «коровок» выполняют особые бактерии. Мы их кормим специальными «травами» и «злаками» — углеводородами нефти. Они растут, а мы их потом «доим» — выделяем из них белки и жиры.
      «А РеБе?» — вертелось у меня на языке. Иметь такую универсальную машину и биться над какими-то «коровками»?! Тут что-то не так...
      — Ну вот, прибыли, — Нина широко повела рукой.
      Река открылась неожиданно. Пологий застланный зеленым ковром берег неторопливо сбегал к воде. Противоположный, крутой, склонялся над нею плакучими ивами, почти касаясь узкими длинными листьями. Казалось, река замерла в полуденной дреме, и только солнечные блики скользили по переливам, выдавая глубинное течение.
      — Что же вы?.. Или раздумали купаться?
      Странно было слышать такое предложение. Купаться можно в бассейне, в специально оборудованном канале, но — в реке?.. У нас это никому не пришло бы в голову! Наши реки давно превратились в неотъемлемую часть технологических производственных комплексов... Видимо, мое лицо было достаточно красноречиво, потому что Нина снова рассмеялась.
      Я обреченно дернул рубашку, забыв, что эту, бывшую сейчас на мне, следовало предварительно расстегнуть. Белые кружочки прыснули на траву.
      — А пуговицы здесь ни при чем, — заметила девушка, собирая их в горсть. — Какие странные... Вы все-таки кто?
      — В некотором роде... турист, — вспомнил я ее гипотезу. — А вообще... — я окончательно запутался в пряжках, пуговках, застежках, ремешках и в замешательстве уставился на мою провожатую.
      Она, очевидно, истолковала мой взгляд как-то иначе, потому что неожиданно залилась румянцем.
      — Я пройду выше, — она отвела глаза. — Тоже искупнусь, коли пришла. Речка тихая, омутов нет... — донеслось уже из-за кустов.   
      Тихая... Охотно верю, но рисковать в моем положении глупо, — подумал я и, оголив                                     повыше ноги, шагнул! Прохладная влага обволокла ступни, щиколотки, голени и легким ознобом прокатилась по телу. Вода под рукой была упруга и податлива, щекотливо струилась между пальцами, настойчиво увлекая за собой. Я нагнулся, и словно огромная вздрагивающая линза приблизилась к самым глазам. Вместе с нею придвинулся увеличенный диковинный мир. Он дрожал, колебался, ползал, носился, вспыхивал, мерцал... — жил!
      — Вы что затихли? — крикнула Нина. — Крокодилов тут нет, — добавила она насмешливо. — Смелей!
      Видимо, это была какая-то местная шутка, потому что откуда бы взяться этим рептилиям в средних широтах северного полушария?
      — Ух!.. Хор-рошо!.. — гулкие ритмичные всплески неслись над рекой — девушка плыла.
      — Крокодилов нет, а кто есть? — вернулся я к шутке, когда Нина, свежая, сияющая, появилась передо мной.
      — Спрашиваете, кто?.. — откликнулась она. — Окуньки, щурята попадаются. Стерлядка, но это — ниже... Вам лучше с дедулей потолковать. Он у меня большой специалист по части рыбы, завзятый рыбак! Весь наш ученый люд к нему на уху ездит.
      Словно сигнал тревоги прозвучал для меня при слове «рыба». Рыба — что это?.. Разновидность РеБе? Его гидромодификация?.. А рыбак?.. Тот, кто занимается данной проблемой?.. Конечно! Нина сказала: «Большой специалист... К нему ездят ученые...» Стоп. Ее дед — рыбак?.. И мгновенно, как разматывается клубок, если потянешь за нужный конец, выстроилась логическая цепочка. Дед — крупный специалист по биокиберам, обитающим в водной среде. Отсюда вполне понятен его интерес и скептическое отношение к искусственной пище: «Рыбу лювют, икру вынают, а заместо настояшшей в брюхо из солярки напихивают...» Как я раньше не обратил внимание? Ведь он упоминал об этой проблеме! Объяснение одно: мы с Олегом слишком зациклились на «курочке» и приняли деда как некое приложение, некий обязательный антураж легендарной Рябы...
      — И они тоже самовоспроизводящиеся? Рыбы? — почти машинально спросил я.
      Нина встревоженно посмотрела на меня.
      — Разумеется, — ответила она. — Нерестятся, мечут икру. Все, как положено, воспроизводят себе подобных... Я вижу, купание вам не помогло. Пойдемте к дому, я на станцию сгоняю на велосипеде, вызову неотложку.
      — Неотложку?
      — Да, врача. Понимаете? Вам сделают укол — и все наладится. Не волнуйтесь.
      — Не надо неотложку! Я прекрасно себя чувствую, — я стиснул ее плечи и пристально взглянул в переполненные негодованием глаза.
      — Отпустите, — слабо дернулась Нина.
      — Кричать тоже не надо. Тихо, тихо.
      — Вы... шпион... Все заграничное... пуговицы... — прошептала она, обмякая у меня в руках. — Как я сразу...
      Я бережно положил девушку на траву и склонился над нею. Теперь ты будешь спать. Спать. Спать. Проснешься через два часа. Все забудешь, что произошло сейчас с тобой. Все забудешь. Спать!
      Прости, Нина, что напугал тебя. Иначе я не мог. Мы не имеем права оставлять следы...»
      
***
      Записи обрывались в самом неподходящем месте. Остальные листы в тетради отсутствовали.
      — Мне кажется, — сказала Света Синичкина, — он их просто уничтожил. Смотрите! Вот, у самого корешка, видите? Обрывки страниц.
      — А смысл? — задумчиво произнес Олег.
      — Ванин что-то скрывал от нас! — убежденно тряхнула челкой Света. — И тут, — она ткнула в тетрадь, — было как раз «то самое»!
      — Возможно, — согласился Виртуозов. — Если бы он хотел исчезнуть бесследно, то уничтожил бы весь дневник. А поскольку изъял только последнюю часть, значит... Значит, там были какие-то важные выводы. Его собственные, личные. Он почему-то не захотел нам их сообщить. Не был уверен? Считал ошибочными? Или...
      — Он хотел, чтобы мы сами их сделали! — выпалила Синичкина.
      — Похоже на правду. Джон, а ты что молчишь?
      — Ребята, — Метелкин взлохматил свой «бурелом», — давайте по порядку. Разложим, а потом... снова соберем эту мозаику. Олежка, как вы возвращались?
      — Да я много раз уже рассказывал!
      — А ты еще раз попробуй, и давай подробности! Напряги извилины.
      — Ладно, — Виртуозов обреченно склонил голову, пытаясь оживить в памяти давнюю картину. — Тогда я уснул. Неожиданно. То ли отравился, то ли объелся... Очнулся в машине. Славка сказал, что все в полном порядке. Функциограммы Рябы сняты, статика и динамика основных узлов зафиксированы, деду и бабе приказано под гипнозом «все забыть». Кстати, о девушке я тоже ничего не знал, как и вы. Славка даже не обмолвился, что еще кого-то встретил. Странно, да?
      — Вот видишь! — распахнула глаза Света. — Я чувствовала!
      — Погоди со своими предчувствиями, — остановил ее Джон. — Что было в газетке, Олег?
      — Газетку заполучить не удалось: дед изорвал ее на самокрутки, пока я спал. Это вроде древних сигарет, которыми они себя травили... Про газету я сказал Ванину, но Славка отмахнулся, мол, больше не нужна. Тогда я удивился, а теперь-то ясно: всю информацию он получил от девушки. Вообще шеф был предельно измотан. Подвел я его крепко...
      — Ванина словно подменили, как вы оттуда вернулись. Я сразу заметила! Только меня никто слушать не хотел, — обиженно напомнила Синичкина. — Это же в глаза бросалось! Стал неразговорчивый, мрачный, все думает, думает. О чем — неизвестно. Я как-то раз его спросила, не влюбился ли он там в бабулю. А он, — Света понизила голос, — подмигнул мне и говорит: «Была такая опасность. Больно занятной оказалась бабуля». Теперь-то ясно, кого он имел в виду! Соображаете, надеюсь, какая опасность?.. Ванин — там! Ребята, точно — там!
      — Ямщик, не гони лошадей, — попросил Олег. — Славка действительно потерял интерес к опытам. Словно отчаялся. Особенно после неудачи с Рябой. Помните? Когда мы собрали первую модель по нашим записям, а она вместо того, чтобы производить белки, сотворила какую-то каменную болванку. Славка тогда еще пошутил: «И снесла курочка яичко не простое — золотое».
      — А где вы обнаружили Рябу? — неожиданно спросил Джон. — В самый первый раз?
      — Ну... Первая посадка была в двадцать первом... Мы нашли Рябу в Музее природы! Помню, так хохотали...
      — А «петьку»? Ну, эту крупную особь с хохолком? — не отставал Метелкин.
      Виртуозов виновато посмотрел на друзей.
      — Эх, теперь уж все едино... Ребята, мы ведь еще раз были там!
      — Я знала, знала! Мошенники бессовестные!
      — Да угомонись ты, Синичкина, — Джон лучезарно улыбнулся. — За ним летали?
      — За ним, за петькой, шут бы его побрал, — подтвердил Олег.
      — Это когда ты с забинтованными руками ходил? — уточнила Света. — А еще сочинял, мол, обжег!
      — А что я еще мог придумать?.. Дело было так. Прилетели, дождались ночи. Изловили. Он, проклятый, все руки мне исклевал! Славка думал тогда, что генетическая память сосредоточена именно в этой модели. Ну, все сделали, как положено, а потом Ванин ленты изорвал и сказал: «Кажется, мы не поняли главного».
      — Р-ребята, а что если... — Джон заикался в минуты особого душевного волнения. — Если Ряба... не кибер?
      В навалившейся тишине смятенно бухали три исследовательских сердца. Первой не выдержала Света Синичкина.
      — Живая?!
      — Вот что понял Славка. И хотел, чтобы все поняли это. Сами додумались. Без нажима. Гениально просто! Ряба производит полибелок, а из него возникает Ряба...
      — Но мы по-прежнему не знаем, куда исчез Ванин, — напомнил Джон.
      — Подождите меня здесь! — Света сорвалась с места.
    
***
      Вернулась она не одна. С трудом вытянула из-за двери упирающегося Сережку и приказала:
      — Говори.
      — А что? — мальчишка сопел, пытаясь высвободиться, но мама Света была начеку.
      — По дядю Славу. О чем вы говорили по видеофону?      
      — Да-а, — загнусил Сережка, — я скажу, а он тогда не даст…
      — Сергей, — выступил на сцену Виртуозов. — Дядя Слава исчез. Никто не знает, куда. Возможно, он болен, ранен. Возможно, ему угрожает смертельная опасность. Он ждет помощь, а мы не можем ее оказать.
      Сережка шмыгнул носом: ситуация складывалась тупиковая. Выдать тайну — дядя Слава не даст, что обещал. Промолчать — он может вообще не вернуться: вдруг и вправду раненый?.. И уж тогда обещанное уплывет насовсем!
      — Дядя Слава велел показать по видику книгокарту про курочку Рябу. Я показал. Он прочитал и сказал: «Ну, Серега, принесу тебе яичко — не золотое, а простое! Жди! Но смотри — никому!»
      — Ну, что? — Синичкина торжествовала. — Ванин — там!
      — Ой, Света, — придержал ее Олег, — дай мыслишки в кучку собрать. Если я правильно понял, Славка отправился в прошлое за яйцом, из которого надеется получить курочку Рябу. Но ведь перемещения возможны, если не нарушается причинно-следственная связь. Что здесь причина и что — следствие?.. Яйцо или курица?
      — Ты помнишь сказку наизусть? — спросил Метелкин мальчика.
      — Конечно! У него такая память! — в Светлане заговорила материнская гордость.
      — Прочти ее нам, пожалуйста, — попросил Джон.
      Сережка сглотнул, облизнул губы и завел речитативом:
      — Жили-были дед и баба. И была у них курочка Ряба. Это животное такое доисторическое...
      — Не отвлекайся, — предупредила сына Синичкина.
      — Мам, я не буду про золотое, хорошо? — мальчишка сделал паузу и продолжал: — Плачет дед, плачет баба. Утешает их курочка Ряба: «Не плачь, дед, не плачь, баба! Снесу я вам яичко не золотое, а простое!» Все.
      Сережка помолчал и спросил, адресуясь к матери:
      —Повторить?

You have no rights to post comments